— В «Правде» ничего нет. Я не дождалась почты и помчалась на улицу, к газетному киоску. Не могу найти твой материал. На первой странице его нет, вообще нигде нет.
— Но ведь должен быть!
Я выскочил из-под одеяла и вырвал газету у Веры из рук — как будто, если я стану искать сам, репортаж обязательно появится. Но его не было. Ни на первой полосе, ни на второй напротив колонки редактора, ни на других страницах, где печатают важные материалы. Наконец, в самом низу колонки, где обычно помещают некрологи, я увидел маленький заголовочек: «ЗЛОДЕЙСКОЕ УБИЙСТВО В.И. ВОРОНЦОВА».
— Его убил злодей?! — воскликнул я в недоумении, не веря своим глазам. — Убил его не злодей, а М.И. Древний!
— Кто, кто?
— Заумный осел, который переписывал мой материал! — взорвался я и швырнул газету через всю комнату в угол.
5
Древний сидел за своим столом и что-то увлеченно печатал на машинке, когда я устремился к нему, угрожающе размахивая скатанной в трубку газетой.
— Что это такое… твою мать! — рявкнул я.
Он быстро крутанулся на вращающемся стуле и очутился прямо передо мной, лицом к лицу.
— Полегче, Катков, полегче. Договорились?
— Договоримся, когда объяснишь, что ты сотворил с моим репортажем.
Он крутанулся в другую сторону и встал, отодвинув стул назад.
— Послушайте, я, конечно, понимаю, отчего вы так обозлились, но…
— Обозлился? Да меня вряд ли можно разозлить…
— Эй, эй! — зарокотал сзади бас Сергея. Быстро лавируя между столами, он растолкал сотрудников, успевших столпиться вокруг нас. — Что тут, черт возьми, такое?
— Вопрос, конечно, интересный, — поддел его я.
— Вот его спросите, — кивнув на меня, сказал молодой наглец. — Распсиховался тут, понимаете ли.
— Ну ты, кусок дерьма! — набросился я на него, но Сергей стал между нами, свирепо зыркнув глазами. — Пойдем ко мне, разберемся.
Я просто кипел от негодования, жилы на шее дергались, как пожарные шланги.
Минутку я приходил в себя, затем нехотя кивнул и пошел вслед за Сергеем. Он прикрыл дверь и стоял, явно собираясь с мыслями. Л затем, словно учитель, вынужденный бранить ученика-отличника, стал выговаривать:
— Николай, я недоволен тобой. Ты же ведь порядочный человек, а ведешь себя безобразно.
— И ты не лучше. Ты хоть бы позвонил мне.
— Да я только что звонил!
— Да пошел ты на…
— Вера взяла трубку. Спроси у нее. Сейчас еще нет девяти. Что же мне, будить тебя среди ночи и предупреждать: эй, Коленька, у меня плохие новости.
— Какие еще новости? Воронцова угрохали, чтобы не вышел скандал с приватизацией. Откуда же выползла вся эта чепуха с ограблением?
— Послушай, Коля, ты, видно, склонен полагать, что все здесь подано не так, как ты замыслил.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Этот литсотрудник — парнишка инициативный. Вчера днем он…
— Какое вежливое оправдание ты подыскал!
— Так вот. Вчера днем, — не обращая внимания на мое ехидное замечание, продолжал Сергей, — он позвонил дочери Воронцова, чтобы проверить кое-какие факты, но…
— Его никто не просил проверять факты! Ему поручили лишь пригладить мой текст да придать ему форму, как на Западе. Помнишь ведь?
— Разумеется, Коля, я все помню, — ответил Сергей, четко выговаривая каждое слово, будто увещевая упрямого ребенка. — Ну, а теперь выслушай меня до конца.
Я развел руками и плюхнулся на стул напротив него, мрачно кивнув головой.
— Ну вот и спасибочки, Коля. Когда Древний позвонил Чуркиной, она как раз уходила на Петровку, ей было не до нас. Ну, а парень он не промах, выдал пару звонков кому-то или куда-то и получил разрешение встретиться с ней. Стоит ли говорить, что опознание трупа отца — процедура не из приятных. Древний успокаивал ее как мог, был рядом с ней, когда она опознавала личные вещи Воронцова и заявила, что кое- что пропало.
— Рассказывай, рассказывай. А я был на месте убийства и видел сам, что ничего не пропало. Его бумажник, часы, его…
— Да знаю я, знаю, — перебил Сергей.
— Тогда почему же в том сраном некрологе написано, что у него пропали ценные вещи?
Сергей уставился в потолок, подумал, а потом решил:
— Ну, наверное, для прикрытия.
— Какого прикрытия? — вскочил я со стула. — Чего надо прикрывать-то?
— А то, что на самом деле пропало.
— Что это, игра в угадайку? Говори дальше, черт бы тебя побрал, что же украли?
— Не знаю, — ответил Сергей, стараясь не глядеть мне в глаза.
— Ты ставишь под сомнение мои сведения, Сергей, не раскрывая свои. Если этот парень был вместе с ней, то он знает, что пропало.
Он как-то сконфуженно качнул головой, затем вздохнул и нехотя признал:
— Да, ты прав. Шевченко просил нас не публиковать твой репортаж. Он не хотел будоражить тех психов, которые всегда признаются в совершении преступлений, к которым никакого отношения не имеют.
— Ради Бога, расскажи все.
— Да не волнуйся ты так. Учитывая сегодняшнюю обстановку, я не могу не доверять тебе. К тому же меня не интересуют уличные происшествия. Некрологи я публикую, поэтому поместил и этот, на Воронцова Лучше тебе самому поговорить с Шевченко.
— Ха, с ним-то я переговорю, но сейчас говорю с тобой. У нас с ним есть уговор, Сергей. Это мой газетный материал, и я…
— Нет, нет и нет, Николай. Мы не публикуем любой материал. Мой парень раскопал факты, они противоречат твоим, и я выбросил твою писанину из номера.
— Но ты же должен был известить меня.
— Не думал я, что тебе захочется видеть свою подпись под некрологом.
— Почему же? Все зависит от того, на кого некролог.
— Это что, угроза?
— Думай как хочешь.
Он упер руки в бока, покачал головой и глянул на меня как-то испуганно.
— Ты даже не чувствуешь, когда тебе хотят сделать добро.
— Зато я чувствую, когда мне дают под зад коленом.
— Мне жаль, что ты так все понимаешь.
— А тебе надо бы это знать.
Кипя от негодования, после Сергея я нацелился обложить берлогу, где залег медведь по имени
