Оставалось вернуть Ирене, как окрестил его сам для себя Тешевич, «долг чести» и уже потом… Но что будет потом, поручик как-то не думал, полностью погрузившись в атмосферу радостно-весеннего города, всем своим видом воскрешавшего в глазах Тешевича совсем иные благополучные времена…
От пересечения Аллеи Ерозолимське и Нового Свята Тешевич велел извозчику подъехать к той самой кнайпе и, ориентируясь на нее, как на маяк, довольно легко отыскал дом Ирены. Наказав «ваньке» ждать у подъезда, Тешевич вошел в парадное, покрасовался в большом, незамеченном им прошлый раз зеркале и начал не спеша подниматься по лестнице.
Однако в квартире Ирены его ждал неприятный сюрприз. Дверь в гарсоньерку была отперта, и, заняв тушей половину прохода, весьма нагловатый пан что-то сварливо выговаривал Ирене, то и дело переходя на сварливые бабьи интонации. У поручика мелькнула шальная мысль, что этот боров только-только вылез из постели Ирены, и замешанная на чем-то подсознательном злость вспухла в груди, но услыхав конец фразы:
— Я, как хозяин дома, не потерплю… — Тешевич догадался, кто перед ним, и чуть не вырвавшаяся наружу вспышка ярости утихла сама собой.
Бесцеремонно отстранив толстяка, Тешевич вошел в комнату и, увидав, как радостно вспыхнули глаза Ирены, до того стоявшей у столика с безвольно опущенными руками, спокойно сказал:
— Вот видишь, до чего доводят твои экстравагантные выходки…
— Ну что в имении? — в тон ему вопросом на вопрос ответила Ирена, будто они расстались минуту назад.
Тешевич тотчас сообразил, что от него требуется, и, продолжая дальше начатую им игру, радостно объявил:
— Все замечательно! Мы опасались напрасно.
— Но я никуда из Варшавы не поеду! — капризно топнула ногой Ирена.
— Хорошо, поговорим об этом позже, — Тешевич наконец-то соблаговолил повернуться к хозяину. — Вы, любезный, как я понял, владелец?
— Так, пан, так… — одна манера обращения мгновенно сбила с толстяка весь гонор. — Мой дом…
— Сколько он стоит? — лениво поинтересовался Тешевич.
— Не понял, пан… — хозяин согнулся в полупоклоне.
— Я, кажется, ясно сказал, — высокомерно процедил поручик. — Если вас что-то не устраивает, продайте дом нам и кончим на этом.
— О нет, нет, пан, не извольте беспокоиться, вшистко в пожонтку. Это так…
Хозяин любезно осклабился и, вежливо притворив двери, исчез.
— Здорово! — с радостным визгом Ирена повисла на шее у Алекса. — Как ты его!
— Пустяки, — Тешевич чмокнул девушку в щеку. — Во-первых, здравствуй, а во-вторых, что тут было?
— Ерунда, — Ирена пренебрежительно махнула рукой. — Похоже, кто-то за мной подглядывал, а этот боров только и ищет повода, чтобы избавиться от меня…
— Ну так в чем дело? — улыбнулся Тешевич. — Сегодня же найдем другую квартиру. Получше.
— С таким гардеробом? — Ирена демонстративно потянула себя за рукав простенького платья.
— Сменим!
— Когда и на что? — рассмеялась Ирена.
— Сейчас! И на что захочешь, — Тешевич решительно взял Ирену за плечо и подтолкнул к двери. — Едем. Извозчик ждет у подъезда.
Тешевич хотел одеть Ирену в лучших магазинах Варшавы, но она неожиданно заупрямилась и настояла, чтобы они поехали куда-то на задворки Нового Свята. Пока поручик недоуменно осматривал непрезентабельный двор с торчащей в центре водоразборной колонкой, куда и въезжать-то пришлось через длинный и темный тоннель под домом, Ирена, наказав ждать ее тут, упорхнула в какую-то совсем неприметную дверь.
Ожидание весьма затянулось. По прикидкам Тешевича, который от нечего делать молча созерцал облезлые стены двора-колодца, частично закрытые широкой спиной извозчика, изваянием замершего на козлах, томиться пришлось не менее часа. Зато, когда Ирена снова появилась во дворе, Тешевич был просто поражен. Признаться, он даже не подозревал, что такая метаморфоза возможна. Пожалуй, появись так Ирена в своей кнайпе, все завсегдатаи наверняка пораскрывали бы рты. Даже извозчик, истуканом возвышавшийся на облучке, крякнул и, заворачивая упряжку вокруг колонки, чтобы выехать со двора, так и косил глазами назад.
Некоторое время поручик молчал и, только когда экипаж выбрался на освещенную солнцем улицу, усмехнулся:
— Вот уж не думал, что самый элегантный магазин Варшавы находится в какой-то подворотне…
— Там не магазин, а мастерская, — поправила Ирена и закрутилась на сиденье. — Неплохо, правда?
— Превосходно, — искренне подтвердил Тешевич и осторожно поинтересовался: — Но все же… Почему не магазин?
— Глупый, — на какую-то секунду, не стесняясь прохожих, Ирена прильнула к поручику. — Я девушка практичная, а ты не миллионер…
— Ясно, — поручик вздохнул. — Ты не захотела тратиться на улыбки приказчиков.
— Не совсем так. Я и раньше заказывала здесь.
Ирена принялась пространно доказывать выгоды такого знакомства, но поручик слушал ее вполуха, не воспринимая смысл. Странная апатия вдруг охватила Тешевича, и он равнодушно смотрел в сторону, не замечая улыбок прохожих и совсем не воспринимая прелести яркого весеннего дня. Почему так получилось, Тешевич себе объяснить не мог, да и не старался. Он просто усилием воли, как только извозчик остановился возле дома Яницкого, заставил себя встряхнуться и молодцевато спрыгнул с подножки на тротуар.
На этот раз тот же слуга, едва признав Тешевича, немедленно рассыпался перед ним мелким бесом. Уж он-то сразу оценил и перемену в облике поручика, и дорогой экипаж, и элегантную даму, не удостоившую его вниманием.
Но как раз здесь Тешевича ожидало разочарование. Оказалось, что Яницкий так и не давал о себе знать, и поручик уже было повернулся, чтобы уйти, когда ставший не в пример прошлому разу необыкновенно любезным лакей остановил его вопросом:
— Я могу попросить пана?
— О чем? — Тешевич приостановился.
— Надеюсь, пан понимает… Этот особняк… А ту Варшава… И у пана с паном Яницким…
— Что, на содержание нужны деньги? — догадался поручик.
— Конечно, это так, но я имел в виду другое… — лакей согнулся в почтительном полупоклоне.
— Что же? — коротко бросил Тешевич.
— Видите ли, тут в доме много свободных комнат, для прислуги, с черного хода, а пан может договориться с паном Яницким, и если пан разрешит, то я мог бы пустить туда постояльцев, на время, а то ж дом…
— Так… — Тешевич внимательно посмотрел на заюлившего перед ним слугу.
Ему было ясно, что комнаты давно сдаются, что деньги идут в карман этому пройдохе и что он страшно боится, как бы поручик не вспомнил их первую встречу, когда Тешевичу так нужен был хоть какой- то приют… Впрочем, вариант выглядел приемлемым, и Тешевич милостиво кивнул.
— Ладно, скажешь пану Яницкому, что я разрешил… Но чтоб дом был как игрушка!
— О, не извольте беспокоиться, пан Тешевич, не извольте беспокоиться… — с благодарностью повторял лакей и, только усадив поручика в экипаж, осторожно поинтересовался: — Я перепрошую… А как найти пана? На случай, если пан Яницкий приедут?
— В моем имении, — кивнул лакею Тешевич и, ткнув в спину извозчику, приказал: — Трогай!
То, что Яницкий так и не дает о себе знать, угнетающе подействовало на поручика. Теперь и город не казался ему праздничным, и улицы стали другими, и вместо блистательных першпектив он видел перед собой лишь грязные, облезлые дома, вдоль которых сновали серые, неприглядные людишки…
