Лена брезгливо бросила серветку в корзину, посмотрела на мавританский портал, но во второй раз зайти не решилась. Вернувшись, заказала рюмку финиковой водки, плеснула немного на край носового платка и тщательно протерла руки. Остальное выпила для снятия стресса. Залпом.
Обратно в отель их вез негр — первый чернокожий африканец, которого они встретили на континенте. Ваня договорился с ним на четыре динара. Как всегда, они сели назад, и машина лихо сорвалась с места.
— Дай еще динар на кока-колу.
— А на бабу тебе динар не дать? — тихо по-русски произнес Ваня.
Лена полезла в сумочку и протянула негру монету.
— Фо кока-кола.
— Мерси, мадам. Так вы говорите — «Соль Клюб»?
Они доехали точно к ужину, но есть не хотелось.
— Пойдем просто так посидим с компанией, — сказал Ваня. — Можно чая попить. Или вина.
Марио говорил только на родном языке; по-английски, немецки, французски — почти ни слова.
— А я все понимаю, — сказала Нина. — Что тут понимать. Амиго, аморе миа, белла, нон каписко, кватро бамбини…
— Что значит «нон каписко»? — перебила Лена.
— «Не понимаю».
— А «кватро бамбини»?
— А «кватро бамбини»… — тут Нина вздохнула, — это «четверо детей».
— Ну а твой компанейро? Выучил что-нибудь по-русски? — поинтересовался Ваня.
Нина на секунду задумалась.
— Да, — сказала она. — Два слова. «Колючий» и «не хочу».
— Где он сейчас?
— В маникюрном кабинете.
— Где?!
— Маникюр пошел делать. У меня очень нежная кожа, он застеснялся, что царапает, и записался к мастеру.
— Держу пари, заодно и эспаньолку сбреет.
— Позавчера еще побрился. Теперь дважды в день, до синевы…
— Вот так аморе, — удивилась Лена.
—
С бутылкой мерло в руках к столику подошел гарсон.
— Привет, Камиль, — сказала Нина и протянула динар.
Ваня проснулся с температурой. На завтрак он не пошел, и на пляж, и на ужин тоже — весь день лежал в постели, изводил бумажные платки, кашлял, читал роман Гамсуна «Пан» и слушал музыку в плеере. А вечером оказалось, что заболела и Лена.
— Как это нас угораздило в такую жару?
— Никак. Акклиматизация.
Медсестра отсыпала горсть байер-аспирина и посоветовала купить для ингаляций настойку эвкалипта, а также сироп от кашля на основе солодки.
— Питание вам будет доставляться в номер, — сказала она. — Желаю поскорее поправиться. Если что, звоните портье. Всего хорошего.
Перспектива проваляться в гостинице до отъезда совершенно не радовала, поэтому, немного придя в себя, они решили сходить за лекарствами. Ближайшая аптека оказалась в местном райцентре — в порту Кантауи. Недалеко, минут двадцать ходьбы от отеля.
Порт Кантауи — небольшая искусственная бухта, в которой устроен причал для частных катеров и яхт. По периметру гавани построили рестораны, банки, магазины и мини-отели. Туристы ходили туда за спиртными напитками, а также менять доллары на динары: в обменниках отелей плохой курс.
Главной достопримечательностью порта считался поющий фонтан. Какой же это фонтан, подумала Лена, когда увидела его в первый раз. Так, фонтанчик. Три с половиной струйки в небо цикают. У нас такие поливалки на даче ставят — зарядят на весь день, и вот она вертится, орошает газоны.
С наступлением темноты у фонтана собиралась толпа туристов, все ждали шоу. И вот раздавались звуки народной музыки, томной — про любовь, наверное, пели, — разноцветными огнями вспыхивали струи…
— Отойдите, вы загораживаете! — эти немцы всегда возмущаются из-за ерунды. Стоят, любуются на жидкие струйки. Восьмое чудо света. Да господи, да хоть обсмотритесь.
Однажды вместе с ресторанным чеком гарсон положил в папку флаер — на одну ночь в порт Кантауи заезжал автопробег антикварных машин, рейд Рим — Карфаген. Поснимать на мыльницу в темноте не получилось — они просто ходили и любовались на «альфа-ромео», «лянчии» «ламборджини», «мазерати» и «фиаты». Восемьдесят процентов машин были кабриолеты — жарко ведь, подумала Лена. Забавно, в ряды «итальянцев» затесался одинокий «жучок». Попался английский «триумф». Был «инносент». Ваня сказал, по-итальянски правильно: «инноченто». Наверное, что-то редкое. Лена раньше никогда таких не видела.
Местные мужики стояли по обочинам, смеялись:
— Выпендрились! Да у меня и то старше машина!
Аптека находилась недалеко от бутафорских крепостных ворот, ведущих в гавань. Лена вспомнила, как по латыни настойка.
— Тинктура, — попросила она, — э-э-э, эвкалипти…
— Ай си, — сказал аптекарь, — я понял.
— Дайте еще «Пекто 6».
Это был сироп от кашля, тот, что медсестра в отеле подсказала. Аптекарь повернулся к шкафчику, подвигал склянки и выставил на прилавок высокую белую коробочку.
— Спасибо.
Лена взяла коробочку в руки, вытащила вкладыш инструкции.
— Мадам, что вы делаете?! — закричал аптекарь.
От неожиданности Лена отдернула руки от коробки.
— Я хотела прочитать инстракшн.
— Все написано сбоку на упаковке!
— Извините, я не знала, что нельзя открывать. Она не запечатана. У нас это разрешается… Но я уже поняла, что препарат с кодеином.
Аптекарь смотрел так, словно хотел съесть.
— Есть у вас какие-нибудь натуральные капли в нос? — срочно перехватил внимание Ваня.
Аптекарь секунду подумал.
— Спрей. — Он изобразил, что нажимает большим пальцем на пульверизатор. — Морская вода.
— Морской воды и в море полно. Спасибо, не надо.
Два дня были посвящены просмотру ВВС и тренировке английского. На третий температура спала, кашель благодаря тинктуре почти прошел, и они решили: можно на пляж.
Жизнь на берегу била ключом, каждый занимался любимым активити: играли в волейбол итальянцы, резались в карты русские, тюленихами лежали немки — многие из них были топлесс, — фланировали молодые арабы: «месье, ду ю вон э секс виф ми?»…
— У нас на проезде Шокальского ломают пятиэтажки, — вдруг долетели слова, — целый квартал. Пыль, грохот… Вот, сбежала сюда.
Лена даже споткнулась от неожиданности. Окна ее квартиры выходили на те самые пятиэтажки на
