Если никем оно не обнаружено, значит, нет нарушения. Так ведь?
— Спасибо, понятный ответ.
— Есть вопросы еще?
— Есть дополнение, по женскому крою. Как женщинам быть, если одежда их, оказывается, к ношению оружия не приспособлена? Что скажете?
— Перескажу прекрасно сказанное: у войны не женское лицо!
***
— Покажи план занятий, Потемкин, — потом, в рабочем порядке, спрашивал ротный. — По огневой подготовке конспект, разумеется, есть?
— Есть, — подтвердил Потемкин. Достал и представил к проверке конспект и план.
Ротный их полистал, почитал, расписался, где надо.
— А ты, — спросил он, возвращая бумаги, — дурному их не учил?
— Нет — спокойно ответил Потемкин, — дурному я их не учил.
***
Из «подземелья», где проходил инструктаж и раздача оружия, взводный Потемкин, всегда поднимался последним. Железо решеток, стальных косяков и запоров, гремело в ушах, пока поднимался наверх, по ступенькам, под сводами, столь массивными, прочными, что свет, любой яркости, придавал ощущение сумерек и глухоты настоящего подземелья.
Зато, после этого, взгляд, мимолетный и даже через стекло, на небо, побуждал оценить и приветствовать солнце. А оно, как всегда, было вновь не таким, каким было совсем недавно. Оно, с каждым днем, обретало легкость, и поднималось выше. Потому, что клонилось теперь не к декабрю, где приходится пережить свой, холодный и самый короткий день, а направлялось к вершине лета. Пусть, не так уже близкой, в начале весны.
***
— Потемкин, «Вьетнамская одиссея героя Чернобыля» — это не про тебя? — вспомнил вдруг ротный, статью из газеты «Известия»…
— Да, про меня.
— Ну, раз там был, значит, знаешь вьетнамский?
— Не слишком…
— Дело такое. Присядь. Ты автобус вьетнамский помнишь? Возле аэропорта?
— Понимаю, о чем речь...
— Ищут, коллеги твои. Но, пока суть да дело, шеф твой бывший, полковник Цупов, клиентов нам подогнал. Дал им совет: пока мы бандитов ищем вам нужна безопасность. Вообще, нужна. Так вот, говорит: обратитесь в «Тантал». Договор заключите, и будет вам, на законных, основаниях, — и защита, и сопровождение. Они уже приходили. Что скажешь?
— Да что я скажу? Разумно.
— Ну вот, — оживился ротный, — мы с руководством решили: берем это дело. И поручим тебе.
— А кому же? — добавил зам., — Твои посылают — тебе и работать. Все справедливо!
***
Два десятка туристов-предпринимателей, закончив последние приготовления, поубирали бумажники, списки и настроились на неуютный и долгий отдых в пути. Путь неблизкий — Одесса, «Седьмой километр». Задача поездки — закупки на опте.
В районе аэропорта автобус был остановлен нагнавшей его темно-красной «пятеркой».
Сотрудник ГАИ, козырнув, как обычно, принялся проверять документы водителя, двое других, «в гражданке», приступили к проверке у пассажиров.
— Предупреждаем: валюта, наркотики и оружие, — есть — лучше предъявить добровольно!
Какие наркотики и оружие, могли быть у этих, законопослушно примерных, граждан? Но вот, валюта… Увы, была — и у каждого! Когда паспорта, патенты, валюта — оказались в руках у старшего из сотрудников, тот, взвесив в руке, покачал головой, подивился объему и распорядился:
— Будем разбираться! Через, — он взглянул на часы, — сорок минут ждем всех в кабинете номер 313, в Управлении по борьбе с организованной преступностью. Ясно?
Полчаса не прошло, а «Икарус» с послушными коммерсантами, ждал, где велели. Но готовности этой и прилежания, не оценили. Не кому было. И даже когда еще десять минут прошло, все осталось так же. Вьетнамцев не ждали. И кабинета 313 в Управлении не оказалось. В ужасе непоправимой потери, на стол дежурному легло заявление от потерпевших. По городу принимались меры для задержания дерзких мошенников, но мало кто верил в их результат, особенно когда стало известно, что номер «пятерки» на самом деле принадлежит «Запорожцу» «не на ходу».
Пока же закончилось тем, что бандитов искали, а полковник Цупов — начальник розыска, дал для «Тантала» клиентов.
***
«Тантал» взял этих людей под надежную охрану. Для потерпевших, милиционеры «Тантала» были людьми не чужими и компетентными, в вопросах борьбы с преступностью. Слушали они о случившемся из первых уст, сочувствовали, и ссылались на взводного: «Лучше бы с ним. Он сыщик — разбирается больше». Однако, Потемкин, на эту тему, «не заводился».
Лок, староста и переводчик, для которого получался Потемкин шефом, вздыхал, да решился:
— Георгий, — сказал он, — мы знаем, ты сыщик! Ты в таких делах разбираешься. Надо поговорить
— Я сыщик бывший
— А разве это проходит?
— Любопытно: если сыщик, — то это навсегда?
— Думаю, да, — немного смутился Лок.
— Я скажу, как и другие: из сочувствия и симпатий, — но разве в этом есть что-то новое?
— Да. Ведь каждый способен сказать о луне, по-своему.
— Что это даст?
— Позволит, в итоге, увидеть истинный свет луны.
— Восточная мудрость?
— Ну, да, не моя.
— Интересная мысль. Я подумаю, потом позвоню.
И позвонил в тот же вечер:
— Ты не раздумал?
— Да нет! — удивился Лок. В душе прошел холодок тревоги. Едва уловимый сквозняк — как из дальних, непосещаемых комнат.
Легко неприязнь вползает в души
— Лок! — тоном первой ступеньки из долгих раздумий, сказал Потемкин, — Попробуй зримо представить все сказанное и пересказанное вокруг этого события: Луну завалить можно! Ты хочешь, что б мы пополнили этот добрый и бесполезный хлам? Цель у нашего разговора есть? Или это пустой разговор?
— Нет, — подумав, ответил Лок, — конечно…
— Я не умею сочувствовать, да и тебе ведь, не это же надо. Ты разобраться хочешь, не просто со мной поболтать?
— Да, — что-то смущало Лока…
— «Истинный свет луны»? — улыбнулся Потемкин, — Это меня привлекает. Готов согласиться.
— Я могу всех собрать: и своих и водителей, — всех. Пусть расскажут подробно, как было, всю правду. С чего начинать?
