Фиц лукаво улыбнулся.
– Она кого угодно сведет с ума.
– Но не тебя. Его наличие у тебя особо никогда не наблюдалось. На этот раз Фиц громко рассмеялся, запрокинув голову так, что взметнулись его завитые по моде волосы. Гости с удивлением посмотрели на него.
– Рад, что смог развлечь тебя, – невозмутимо сказал Блэкберн. Но сам он внимательно наблюдал за другом. С Фицем было что-то не так. Лихорадочный блеск в его глазах свидетельствовал о неприятностях или о чем-то похуже.
– К сожалению, я единственный, кто способен развлечь тебя, не так ли? – Фиц хлопнул Блэкберна по плечу. – Как ты объяснишь свое нежелание танцевать?
Блэкберн наклонился ближе.
– Одолжи мне твое ранение в бедро.
– Ни за что, – спокойно ответил Фиц. – Я использую его, чтобы очаровывать дам.
Рэнсом громко рассмеялся.
– Мошенник.
– Это лучше, чем быть угрюмым, – Фиц многозначительно посмотрел на друга.
– Я? – Блэкберн приложил ладонь к груди. – Угрюмый? – Я предпочитаю называть себя консервативным.
Фиц окинул взглядом темный костюм Блэкберна: черные сюртук и брюки, черные туфли, белоснежная рубашка и пышно завязанный галстук.
– Консервативный... Погоди, я слышал, что ты каждый день бываешь в министерстве иностранных дел, – он сердито посмотрел на друга. – Работаешь там.
– Правда? – сухо спросил Рэнсом, забыв, что должен поощрять сплетни. – Кто это говорит?
– Все. Ты был главной темой пересудов, когда носил прошлогоднюю одежду и ездил на лошади в необычное время – рано утром.
Блэкберн играл серебряной цепочкой лорнета.
– На континенте я обнаружил, что существует время и до полудня.
– Есть предположение, что ты играешь в шпиона. Изящная серебряная цепочка хрустнула в пальцах Блэкберна с таким же звуком, который издала бы шея изменника в петле.
– Шпиона?
Фиц наблюдал, как Блэкберн отвязывает цепочку.
– И я им сказал: «Блэкберн – шпион? Чепуха! Он слишком правильный».
– Совершенно верно.
– Слишком знатный.
– Я из рода Квинси.
– Слишком... скучный.
Блэкберн вспомнил взгляд выцветших голубых глаз и дрожащий старческий голос: «Судьба Англии в ваших руках, лорд Блэкберн. Предатель ходит где-то поблизости».
Самым отвратительным тоном, на какой он только был способен, – а Блэкберн умел быть невыносимым – он сказал:
– Если «скучный» означает «следующий правилам хорошего тона», тогда, конечно, я – скучный.
– Не считая сплетен о работе в министерстве иностранных дел.
– Причуда, оставшаяся в прошлом. – Блэкберн положил цепочку в карман жилета. – Или об этом сплетники умалчивают?
– Я слышал, что ты был на приеме у Стокфиша в Сассексе, ездил на охоту с Маклеодом в Шотландии.
«Будьте очень внимательны. Нам известно о де Сент-Аманде, но на самом деле нам нужен тот, кто спланировал всю операцию. Поэтому наблюдайте, как передается информация. Узнайте, как происходит ее утечка из министерства иностранных дел. Найдите того, кто стоит за этим».
Полученные инструкции эхом отдавались в мозгу Блэкберна, и он оглядел зал. Рэнсом старался сосредоточиться, но не мог. Шрапнель испортила не только его безупречную внешность. Он не потерял зрение полностью, но никогда уже не прицелится из ружья, не поохотится на оленей в своем поместье в Шотландии.
Ему уже не скакать по Полуострову, с завидной меткостью стреляя в солдат Наполеона.
Теперь он – скаковая лошадь, на которую надели узду. Ему ничего не остается, кроме как работать на мистера Томаса Смита. Он шпионит для мистера Томаса Смита. Осталась лишь горечь от сознания того, что потомок одной из древнейших семей опустился до такого занятия.
Но он не мог отказаться. Он должен был сдержать слово, данное парню, умершему у него на руках.
– Слева по курсу – мать, высматривающая жениха для дочери, – предупредил Фиц.
Блэкберн поднял глаза и увидел леди Киннард, в девичестве мисс Фейрчайлд. Она была заметна издалека: ее многочисленное потомство неслось за ней, как корабль по водной глади. Она тянула за собой
