– Я – занятой человек. И вижу своих дочерей не так часто, как мне хотелось бы. Но мне почти всегда удается пообедать с ними. А кто же еще научит их манерам лучше родного отца?
– Как это необычно, – прошептала Саманта.
Перед нею был человек, который поступал так, как считал нужным, а не так, как было принято. И это делало его опасным для Саманты, для которой счастливая семейная жизнь была ярким маяком, обманчиво мерцающим вдали. В детстве она заглядывала в освещенные окна, за которыми видела такие вот семьи, сидящие за столами, людей, которые ели, смеялись, разговаривали и выглядели абсолютно счастливыми. Она давно решила, что все это не для нее, однако желание быть частью большой любящей семьи все же упрямо возвращалось время от времени, всплывая откуда-то из глубин подсознания.
Но как мог этот человек за столь короткое время вызвать у нее такое неподдельное восхищение?
– У вас появился загар, мисс Прендрегаст. – Мистер Грегори вдруг коснулся пальцем кончика ее носа. – И даже немного обгорел нос.
Саманта воспользовалась случаем отойти от стола, от этого человека, от его вопросов и этой совершенно неуместной близости его большого сильного тела. Вскочив со стула, она подошла к зеркалу. Мистер Грегори был прав. Щеки ее действительно приобрели золотистый оттенок, а кончик носа покраснел.
– Леди Бакнел все время говорила, что с моей кожей нельзя снимать шляпку ни на секунду, но сегодня я просто не смогла удержаться.
– Выглядит очаровательно, – сказал полковник и тут же испортил все, задав ей самым беспардонным образом самый что ни на есть нелепый вопрос:
– Почему вы не замужем?
Саманта резко повернулась к нему:
– Что за странный вопрос!
– Вы красивы, вы молоды. Может быть, вы пребываете в поисках мужа и останетесь здесь лишь до тех пор, пока не найдете его?
Теперь понятно. Полковник Грегори беспокоился, не покинет ли Саманта его детей, едва они успеют наладить отношения. Он интересовался ее планами исключительно в личных интересах, и Саманта прекрасно его понимала.
– Если бы я искала мужа, уверяю вас, в Лондоне достаточно мужчин. – Она вернулась на свой стул. – Замужество не интересует меня.
– Так вы предпочитаете заботу о чужих детях стабильности и безопасности, которую могла бы дать вам семейная жизнь?
Интересно, насколько откровенно следует отвечать на его вопрос? Пожалуй, достаточно откровенно, но без лишних подробностей.
– Я происхожу из не слишком счастливой семьи, мистер Грегори. С двенадцати лет мне пришлось работать на собственного отца, чтобы он мог предаваться праздности и пороку. – Она снова пригубила портвейн, но на этот раз почти не ощутила запаха.
– Но не глупо ли делать выводы о том, каковы мужчины, глядя лишь на одного из них – пусть на самого близкого вам, но все же на одного?
Саманта не знала, что заставило ее ответить этому человеку. Может быть, то, как он приподнял одну бровь, склонив голову набок, всем своим видом демонстрируя, что не стоит ожидать от женщин рациональных рассуждений, это – привилегия мужчин.
– Когда мне было четырнадцать, моя подруга без памяти влюбилась в юного лорда, и он тоже любил ее. Но лишь до тех пор, пока не стал всем виден ее живот. Тогда его любовь исчезла, а вскоре исчез и он сам. Я помогала принять ребенка, а потом и похоронить его. – Глядя сейчас на полковника, Саманта удивлялась, как это он мог показаться ей привлекательным. Такой же напыщенный, самоуверенный нахал, как и все мужчины. – Так скажите же мне, полковник Грегори, какие, по-вашему, преимущества дает женщине брак?
– Порядочный мужчина не бежит от проблем, относится к своим близким с уважением и поддерживает свою жену.
– Найдите мне такого человека, и я выйду за него замуж, – Саманта постаралась вложить в игравшую на губах улыбку все свое неверие в мужчин – и в него лично. – Может быть, – добавила она.
Но полковник Грегори не стал и дальше вести себя как напыщенный болван. Он не пустился в рассуждения о том, что гувернантка не должна вести себя так непочтительно, что, будучи женщиной, она должна позволить ему и любому другому существу мужского пола, у кого возникнет такое желание, управлять ее жизнью, неважно, насколько развиты при этом умственные способности этих мужчин. Вместо этого мистер Грегори спросил:
– Ваш отец умер?
– Да, – больше Саманта не собиралась говорить об этом.
– А ваша мать?
– Тоже.
Это произошло много лет назад в одну чудовищную холодную ночь, которую Саманта не забудет никогда.
Они бы еще долго сидели так, глядя в упор друг на друга в молчаливом поединке характеров, но тут вошел Миттен, неся на серебряном подносе запечатанный конверт, который он передал мистеру Грегори:
– Это доставили из Лондона, сэр.
Тот открыл его, быстро пробежал глазами послание, затем встал и поклонился Саманте:
