Уильям взял со стола салфетку и сделал знак лакею.
– Ничего такого. Я просто очень голоден.
Он поел в это утро как следует.
Тереза же клевала, словно птичка, разбавляя трапезу светской беседой. Когда завтрак был закончен, она оперлась локтями на стол и спросила:
– Итак, начнем планировать стратегию нашего приема?
Тут внутри дома раздался топот множества ног по лестнице.
– Что за какофония? – поморщилась Тереза.
– Это дети. Наверное, наступил перерыв в уроках.
– Мужчина вроде тебя не должен заниматься такими вещами, – заметила Тереза. – Ты ведь наверняка даже не умеешь составить правильно расписание занятий.
– А я думал, мне это удалось.
– И они придерживаются твоего расписания?
Уильям едва удержался, чтобы не фыркнуть.
– У нас новая гувернантка, – сообщил он. – Она обладает потрясающей способностью нарушать расписание и при этом держаться так, будто все идет по плану.
– Удивляюсь тебе, Уильям! – воскликнула Тереза. – Должно быть, это весьма грозная пожилая особа, если она сумела справиться с тобой.
Испытывая какое-то странное злорадство, о причинах которого ему не хотелось размышлять, Уильям сказал:
– Ты сейчас познакомишься с мисс Прендрегаст. Она приведет детей сюда поздороваться.
Одна за другой девочки вышли на веранду. Они слишком оживленно болтали, что заставило Уильяма нахмуриться, но были построены по росту должным образом, одежда их была в порядке, и все они приветливо улыбались. Все, кроме Агнес, которая выглядела так, будто съела только что лимон. Похоже, это выражение лица становилось для нее привычным.
Уильям поймал себя на том, что совсем перестал понимать свою старшую дочь. А ведь когда-то они были так близки. В какой же момент Агнес перестала садиться к нему на колени и поверять ему свои детские тайны? Он окинул взглядом фигуру девочки. И когда она успела вырасти так, что теперь уже просто не поместится у него на коленях?
Первой их заметила Кайла. Малышка остановилась, и на лице ее отразилось подобие отчаяния. Эммелин налетела на Кайлу, Генриетта – на Эммелин, и все остановились.
Тут из-за двери появилась мисс Прендрегаст, хлопнула в ладоши и объявила:
– Не останавливаемся, девочки! Мы отправляемся на прогулку. Чтобы Мара смогла прорепетировать в окружении гор, где ничто не… – Саманта осеклась, заметив сидящих за столом Уильяма и Терезу. И на секунду лицо ее стало таким же несчастным, как у Кайлы. Но затем черты ее разгладились, она подошла к Кайле, взяла малышку за руку и повела всех детей к столу поздороваться с отцом и его гостьей.
Мисс Прендрегаст присела в реверансе. Нижняя губа Агнес опять задрожала.
Что же происходит с девочкой? С каждым днем она становится все более нервной.
Не сводя глаз с Агнес, Уильям поднялся, чтобы соблюсти светские формальности.
– Дети, вы, разумеется, помните графиню Маршан?
– Да, папа, – хором ответили его дочери, синхронно приседая в реверансе. – Здравствуйте, леди Маршан.
– Здравствуйте, юные леди. – Тереза откинулась на спинку стула и обратилась к Вивьен: – Итак, ты собираешься петь, Мара?
– Я не Мара, – ответила Вивьен. – Мара вот, – она указала на сестру. – Она поет, как наша мама.
Губы Терезы болезненно скривились, и она не стала больше рисковать, обращаясь к девочкам по отдельности.
– Это просто прекрасно. Я уверена, что каждую из вас господь наделил каким-то талантом.
– Да, леди Маршан, – снова хором ответили девочки.
– Леди Маршан, – продолжал Уильям, не спеша сесть. – Позвольте представить вам гувернантку моих дочерей, мисс Прендрегаст.
Саманта снова присела в реверансе.
– Большая честь для меня, миледи.
Тереза окинула Саманту оценивающим взглядом и одарила девушку весьма прохладной улыбкой.
– Вы ведь не совсем обычная гувернантка. Не так ли?
Саманта не улыбнулась и не нахмурилась, ее лицо не отражало в этот момент вообще ничего.
– Я – воспитанница леди Бакнел, – сказала она, словно это должно было объяснить все. – Простите нас, но мы вынуждены откланяться. У нас не так много времени, прежде чем мы должны будем вернуться в класс и заняться…
– Математикой, мисс Прендрегаст, – подсказала ей Генриетта.
