– Ну конечно, ты можешь лечь со мной. Мы ведь обе теперь взрослые девочки.
Агнес быстро забралась в постель.
– Спасибо, мисс Прендрегаст. Мне очень не хочется возвращаться в ту постель, – она вдруг вздрогнула. – Но утром всем станет известно…
– И что с того? – успокоила ее Саманта. – Горничные ведь тоже женщины. И будут рады пополнению в своих рядах. Знаешь, все не так уж плохо. Ведь именно благодаря этому ты сможешь однажды прижать к груди собственного ребенка.
– Тогда это могло бы подождать до моего замужества, – перед Самантой снова была прежняя, язвительная и дерзкая Агнес.
Саманта едва сдержала улыбку.
– В любом случае пора поговорить о том, как лучше поднять твои волосы в высокую прическу.
Агнес села на кровати и обвила руками колени.
– И я буду носить длинные юбки?
– Это только когда тебе исполнится пятнадцать. И знаешь, что я тебе скажу. Длинные юбки смотрятся красиво, но они так путаются под ногами! К тому же, представь себе, как неудобно в длинной юбке забираться на дерево!
– Я спокойно могу долезть до этого окна, держа в руке коробку с ужами, – похвасталась Агнес.
– О да, я знаю. Но попробуй только проделать это вновь – я обязательно отомщу, – заверила ее Саманта.
– Я знаю, – кивнула Агнес, и на губах ее заиграла шаловливая улыбка. – Но можно ведь залезть и в спальню госпожи Маршан.
При мысли об этом сердце Саманты почему-то вдруг радостно подпрыгнуло в груди. Но она не преминула нахмуриться, как подобает в таких случаях истинной гувернантке.
– Это совершенно недопустимо!
– Она хочет выйти замуж за папу, – пожаловалась Агнес.
– Ты не можешь знать этого наверняка, – возразила Саманта.
Во взгляде Агнес блеснула ненависть.
– Вы что, не видели ее за обедом? Она же смотрит на папу, как паук на муху!
Сравнение было очень смешным, но Саманте почему-то вовсе не хотелось смеяться, и это было плохо, очень плохо!
– Думаю, твой папа вполне способен защитить себя сам.
– И она сидела за столом на вашем месте!
Странно, что Агнес заметила это. Саманте и самой не понравилось, что ей приходится теперь сидеть среди детей и она как бы отрезана от взрослых разговоров, в которых отсутствовала теперь тема образования, зато их можно было по праву считать светской беседой. Впрочем, вела эту беседу практически одна госпожа Маршан. Полковник Грегори в основном кивал со смущенной улыбкой.
– Но это вовсе не мое место, – тем не менее возразила она Агнес. – Леди Маршан исполняет в данный момент роль хозяйки дома по просьбе вашего отца. А хозяйка всегда сидит во главе стола.
Агнес скрестила руки на груди и опустила голову.
– Она хочет стать не просто хозяйкой приема, ей надо куда больше.
Как бы сильно ни хотелось Саманте согласиться с Агнес, надо было помнить свое место. И прислушаться к доводам рассудка.
– Не может же она заставить вашего папу жениться на себе насильно.
– Но мне кажется, он сам хочет. По-моему, она ему нравится.
– Тогда и вы должны радоваться за него. Не может же он всю жизнь оплакивать смерть вашей матушки.
– Я знаю. И даже не хочу, чтобы так было, – Агнес прикусила губу. – Я отлично помню мамочку. И Вивьен тоже. Нам не надо другой мамы. Но нашим сестрам нужна женщина, которая… которую можно было бы назвать мамой.
Доводы Агнес были доводами взрослого мудрого человека. И от этого Саманте вдруг захотелось плакать.
– Но только не леди Маршан, – твердо сказала девочка. – Она не любит нас. Меня и моих сестер. И вы тоже поняли это.
Не подумав, Саманта выпалила:
– Лучше бы вы не были девочками. Она видит, что под носом будут расти шесть соперниц. – Саманта осеклась. Как можно было забыть, что Агнес вовсе не ее подруга? Да и возраст разделяет их.
– Она не может считать нас соперницами. Она старая, – Агнес обхватила руками голову. – А где ваша мама?
– На небесах.
– Вместе с моей. Как вы думаете, они там дружат?
Леди и подметальщица улиц? Саманте почему-то так не казалось.
