хотелось оставлять дело незаконченным, но она послушно поднялась в библиотеку, взяла наугад книгу и устроилась в кресле.
И как раз вовремя, поскольку Генрих открыл парадную дверь и нараспев произнес:
— Добро пожаловать, мистер де Гиньяр.
Жан-Пьер вошел, грохоча сапогами по мраморном полу.
— Где она? Где мисс Чегуидден?
Эмма краем глаза видела, как он помчался дальше. Шляпа де Гиньяра была низко надвинута на лоб, черный плащ развевался на ходу.
— Она в библиотеке, сэр. Если позволите, я доложу о вас…
Эмма услышала, как зашелестел его плащ, когда Жан-Пьер резко повернул, и с притворным удивлением подняла глаза.
Жан-Пьер стоял в дверном проеме, осматривая Эмму с головы до ног. Кухарка была права — глаза у него белесые, черные зрачки похожи на бездонные дыры.
— Мисс Чегуидден? — Он даже не снял шляпу.
— Да, но я не знакома с вами, сэр, — сказала она.
— Я Жан-Пьер де Гиньяр.
— Кузен принца Сандре?
— Мне льстит, что вы слышали обо мне. — Он не мог откровеннее продемонстрировать свой сарказм и презрение. — Что вы делаете?
Она перевернула книгу, взглянула на корешок, на котором значилось «Когда мир был молод. История избранных», потом посмотрела на визитера, словно сомневаясь в его наблюдательности.
— Я? Читаю…
— Мне сказали, вы лечили в этом доме какого-то раненого.
Значит, Бримли прав.
— Да. Наш дворецкий мистер Бримли сегодня утром поранился. Но сейчас мои услуги ему не нужны. — Эмма встала, положила книгу и шагнула к Жан-Пьеру.
От него пахло абсентом. Значит, он пил, а по ее опыту, человек от этого становится неуравновешенным.
Эмма говорила твердо. Смотрела ему в глаза. И не боялась.
— К чему этот допрос, мистер де Гиньяр? Что случилось?
— Покажите мне эту рану, ради которой вы остались дома и не пошли на чаепитие.
— Извольте. Прошу сюда.
Генрих повел их вниз по лестнице в кухню таким торжественным шагом, что Эмма невольно улыбнулась. Жан-Пьер рявкнул:
— Поторапливайтесь!
— Спешка ни к чему, — заметила она. — Не думаю, что мистер Бримли в ближайшее время куда- нибудь уйдет. Он потерял много крови.
Кухня, когда они вошли, выглядела так, как и полагается кухне в замке, — над очагом булькали котлы, кухарка покрикивала на помощниц, приготовление ужина было в разгаре.
В мусорном ведре Эмма с облегчением увидела окровавленные тряпки. Кроме того, судомойки еще не соскребли пятна со стола, так что доказательства несчастного случая были налицо.
Бримли сидел там, где Эмма его оставила, и пил чай. Когда они вошли, он вопросительно поднял взгляд.
— Сэр! — Он попытался подняться и осел. — Простите мою небрежность. Не ожидал увидеть гостей в кухне. — Он недовольно взглянул на Генриха, как будто тот совершил ошибку.
Генрих поклонился.
— Извините, мистер Бримли. Мистер де Гиньяр настаивал на том, чтобы немедленно вас увидеть.
— Мне сказали, вы поранились. — Глаза Жан-Пьера сузились от досады.
— Да, при попытке показать кухарке, как правильно зарезать цыпленка, я отрубил себе мизинец. — Бримли поднял перевязанную руку.
Жан-Пьер подошел ближе.
— На мой взгляд, ваш палец замечательно выглядит.
— Я надеюсь, он приживется. Если вы настаиваете, можно разбинтовать… — Эмма двинулась к столу.
— Не трудитесь. Я сам это сделаю. — Потянувшись, Жан-Пьер сорвал бинт.
Кровь ударила струей.
Кухарка закричала.
Две слабонервные служанки упали в обморок.
Со стоном, который Эмма впервые от него услышала, Бримли сложился пополам от боли.
— Мистер де Гиньяр! — Эмма подбежала к Бримли, выхватила из сумки бинты и попыталась остановить кровотечение. — Вы с ума сошли? Что вы наделали?!
Жан-Пьер осмотрел отрезанный палец Бримли, затем бросил его на стол.
— Вижу, вы говорили правду. Простите, мисс Чегуидден, что усомнился в вас. И вы, мистер Бримли, — он слегка поклонился, — извините за причиненную боль… Я только выполняю свои обязанности.
— Я бы сказала, что это для вас не обязанности, а потребность души, — заключила Эмма, потом обратилась к кухарке. — Позовите крепких молодых мужчин. Нужно уложить мистера Бримли в постель.
К удивлению Эммы, крепкие парни немедленно явились, в основном это были садовники. Служанки и лакеи столпились в кухне. Среди них были Генрих и Эликсабет. К тому времени, когда Эмма остановила кровь, кухня была столь же полна, как тогда, когда Эмма появилась тут первый раз. Она изумленно переглянулась с Бримли.
— Если кому из вас что понадобится, спросите любого морикадийца, — искренне сказала кухарка, ее голос охрип от волнения. — Мы все сделаем, мистер Бримли, и вы, мисс Эмма. Для нас дело чести услужить вам обоим, ведь вы спасли нашего героя.
Служанки присели в реверансе, а мужчины поклонились дворецкому и Эмме. Она заморгала, отгоняя подступившие слезы.
Наконец-то Эмма была дома.
Глава 36
Хотя Бримли стоически возражал, его отнесли в комнату и уложили в постель. Эмма пришила ему палец, снова перевязала, дала снотворный отвар трав и велела Генриху проследить, чтобы рядом постоянно кто-то находился.
— Обязательно, — заверил тот, и второй раз Эмма услышала фразу: — Теперь он один из нас.
— Хорошо.
Пришлось пожертвовать пальцем, но мистер Бримли достиг того, чего добивался, — положения главы слуг дома Фанчеров.
А Эмма… она больше не была женщиной, продавшейся принцу. Она заслужила уважение морикадийцев.
Эмма пошла вниз удостовериться, что Жан-Пьер де Гиньяр ушел, иначе она сама его выставит. Но оказавшись в главном холле, она услышала мужские голоса в библиотеке, словно Жан-Пьер разговаривал с…
Нет, это невозможно! Майкл спит во вдовьем доме, измученный и ослабевший после лихорадки, а не болтает с де Гиньяром.
Беззвучно ступая, Эмма подкралась к двери и заглянула внутрь.
Жан-Пьер сидел в кресле напротив франтовато одетого и смеющегося Майкла Дьюранта, устроившегося на длинной кушетке.
Вы хотите снова посмотреть? — Майкл спустил рубашку с одного плеча, потом с другого. — Видите?
