— Я сам вычищу Старого Нельсона. Идите, умойтесь и переоденьтесь.
— Прекрасно! — огрызнулась она и отправилась приводить себя в порядок.
Ему придется проявить терпение. Эмма устала после поездки. И, должно быть, всю ночь напролет тряслась от страха, одна, в темноте, на незнакомой дороге, зная, что ее могут застрелить. Сегодня он впервые имеет шанс поговорить с ней спокойно с тех пор, как она обнаружила, кто такой Мститель на самом деле. Тогда Эмма была разгневана, а он, успев написать список шпионов, потерял сознание.
Он действительно должен ей все объяснить. Эмма весьма благоразумна. Как только он объяснит, почему стал Мстителем и скрывал это от нее, она поймет.
— Я знаю, это была тяжелая ночь, — сказал он, работая скребницей.
— Ничего особенного не случилось, — ответила Эмма. — Не только вы умеете ездить на лошади, и вы не единственный, кто видит необходимость покончить с тиранией принца.
Что-то стукнуло в стену.
— Я не говорю, будто произошло непредвиденное, и не обвиняю вас в отсутствии обостренного чувства справедливости. Я хотел сказать, вы… — Он замолк.
Если она уже сняла часть одежды, то что сейчас на ней?..
— Что я?
Майкл оторвался от мыслей о ее полуобнаженном теле, взял щетку и занялся гривой Старого Нельсона.
— Думаю, пора рассказать вам, почему я стал Мстителем.
Эмма не отвечала.
Он услышал плеск воды.
Она моет лицо, тело? Значит, она разделась до пояса? Или совсем? Вода струйками стекает с ее шеи на грудь и, задержавшись на сосках, капает на землю?
Старый Нельсон скосил на него глаз, и Майкл сообразил, что его рука застыла в воздухе.
— Я слушаю! — сердито сказала Эмма.
Майкл размотал шарф, снял плащ и накинул на перегородку.
— Просто мне стало жарко, — объяснил он, вернувшись к работе. — Я сделал это ради отмщения.
— Хотели отплатить Рики за то, что он сделал с вами?
— Зато, что он сделал всем, кого де Гиньяры бросили в застенок.
Майкл никому не рассказывал подробности своего заключения. Он не нуждался в жалости. Но сейчас Эмма не могла видеть его, и он сомневался, что она почувствует что-то, кроме раздражения.
С ее раздражением он мог смириться.
— Два года — это долгое время, особенно когда один в темноте. Заняться нечем, можно только думать и покрываться испариной от страха.
— Звучит ужасно. — Зашелестела солома. Эмма, очевидно, переодевалась.
— Да. Знаете, каково подружиться с человеком, которого вы не видите? Это только голос в темноте, но он близок вам, потому что ест ту же самую пищу, что и вы, переносит ту же боль, плачет теми же слезами. — Ритмичные движения щетки успокаивали Старого Нельсона, и Майкла — тоже, воспоминания казались не такими мучительными, слова приходили легче. — Потом он больше не кричит, больше не говорит. Вы знаете, что он все еще жив, поскольку слышите его дыхание, слышите, как стражники насмехаются над ним, как тащат его на пытку… но его дух сломлен. И однажды тело вытаскивают из камеры, суют в мешок и уносят. Вы никогда не видели его, но это тяжкая потеря.
— Ох, Майкл!
Жалость. В ее голосе звучала только жалость.
Он не хотел этого, но теперь, когда заговорил, не мог остановиться.
— Это происходит снова и снова, однажды в камеру бросают следующего узника, и он кричит в страхе, желая только услышать другой человеческий голос… и вы не отвечаете. Поскольку у вас больше нет сердца. Его по кусочкам вырывали из вашей груди и уносили в мешках с мертвецами.
Дьюрант услышал приглушенное рыдание — наверное, Эмма надевала через голову нижние юбки. Потом ее дрожащий голос более четко произнес:
— Боже мой, Майкл…
— Все бесконечные дни и ночи, проведенные в тюрьме, я слышал, как мои товарищи по несчастью молили о пощаде, страдали от боли, рыдали в одиночестве… и тихо умирали. — Майкл не знал почему, но ему казалось правильным рассказать ей это. Эмма теперь представляет, что творится в его душе, и, похоже, не считает его слабым или бессердечным. Она все понимает. — Вот почему я решил уничтожить Рики… и Сандре. Вот почему я стал Мстителем.
Дьюрант опять различил всхлипывания.
Эмма явно смягчилась. Хорошо. В таком случае момент вполне подходящий.
— Теперь вы понимаете, что у вас нет никакого права участвовать в отмщении, и я запрещаю вам делать это впредь?..
Глава 38
Эмма комкала мокрый от слез носовой платок и не верила своим ушам.
— Что?
— Я сказал…
— Запрещаете? Вы мне запрещаете?! — Да, она заплакала, узнав об испытаниях, выпавших на долю Майкла, но теперь гнев высушил ее слезы. Она успела надеть сорочку и нижние юбки и заглянула за перегородку. — Разве у меня нет причин желать правосудия? Ведь это вы возили меня в нижний город. Именно вы рассказали мне о страданиях, которые де Гиньяры причинили жителям этой страны.
Старый Нельсон стукнул копытом. Майкл набросил ему на спину одеяло.
— Вы нервируете его. Он не любит, когда рядом кричат.
— Как вы смеете? — не унималась Эмма. Майкл уже не был жалким узником. Теперь он красив, здоров и уверен в своей правоте. Она шагнула назад, позволяя ему выйти из денника, и помогла закрыть и запереть дверцу. — Разве я не хочу, чтобы Дамасия знала, что де Гиньяры ответят за смерть ее мужа? Разве я не должна помочь Эликсабет обрести лучшую жизнь?
— Есть другие, более безопасные способы достигнуть этого, чем по ночам ездить в облике призрака, в то время как стражники принца обыскивают округу.
— Нет, пока вы были при смерти, других способов не было. — Эмма вздернула подбородок. — Я должна была стоять в сторонке и ждать, когда люди принца придут и уволокут вас, потому что поняли, что вы Мститель? Кто вы такой, чтобы мне что-нибудь запрещать? Какие у вас основания считать меня кроткой, трусливой и бестолковой? Как вы можете безрассудно обрекать меня на жизнь, полную сожалений о том, что я могла действовать, но ничего не сделала?
Опустив голову, Майкл ухватился за ворота, словно ее доводы лишали его сил.
— Хоть вы и наследник герцога Невитта, — с горечью сказала Эмма, — вы никаких прав на меня не имеете!
Дьюрант исподлобья посмотрел на нее. Непохоже, что слова Эммы убедили его. Он казался сердитым… но не только.
Майкл шагнул к ней. Эмма отступила к двери. Он двинулся в сторону, загоняя ее за перегородку, где она переодевалась. Сняв со стены плащ, он бросил его на солому.
— Неужели вы действительно собираетесь… овладеть мной, — Эмма негодующе взглянула на Дьюранта.
Он обнял ее за талию.
— Я имею это право. — Майкл бросил Эмму на плащ и упал сверху.
Солома шуршала, летела пыль.
— Только попробуйте! — Эмма изо всех сил залепила ему пощечину.
