Истоки славянской письменности

Отвечая на второй вопрос, заметим, что Н. Ф. Скрипник, сравнивавший варианты текстов Ю. П. Миролюбова (машинописные) и А. А. Кура друг с другом, действительно пишет, что сравнение выявляет «сотни различий, какие никак нельзя объяснить обычной редакционной правкой…» (II, 52; 171). Но вот что примечательно. В 1990 году в «Трудах отдела древнерусской литературы» (Т. 43) профессор О. В. Творогов впервые в нашей стране полностью издал «Велесову книгу». Причём издал по всем правилам научных публикаций (с указанием разночтений и т. д.). Это издание и поныне считается наиболее полным и совершенным из выполненных в России (II, 28; 13), (II, 52; 175). Вместе с текстами помещена обширная критическая статья О. В. Творогова. В ней профессор указывает, что за основу своей публикации он принял машинописную копию Ю. П. Миролюбова (II, 52; 175). Фотокопию данной машинописи он взял из книги Н. Ф. Скрипника (II, 52; 171). Однако у О. В. Творогова имелись, как сам он отмечает, два выпуска работы Б. А. Ребиндера «Велесова книга» (II, 11; 278). Но Б. А. Ребиндер работал с текстом дощечек, опубликованным в «Жар-птице», т. е. с вариантом А. А. Куренкова (II, 52; 175). Сравнив два эти варианта текста, О. В. Творогов отметил: «Но различия этих текстов в их общей части (мы помним, что в машинописи есть ряд добавочных, сравнительно с публикацией, фрагментов) в основном носят орфографический характер и существенно не влияют на смысл текста» (II, 52; 175). Профессор О. В. Творогов — противник подлинности «Книги Велеса». Поэтому в каком-то искажении фактов или в их трактовке в пользу её аутентичности его никак нельзя упрекнуть. И тем не менее вывод предельно ясен: значительных различий между вариантами Ю. П. Миролюбова и Куренкова нет. Правда, в публикациях отсутствует ряд фрагментов, имеющихся в машинописной копии Ю. П. Миролюбова. Всему этому, на наш взгляд, можно дать объяснение. Но сделаем мы это несколько ниже. Сейчас же заметим, что «истеричные выкрики» по поводу огромных отличий текстов Ю. П. Миролюбова и публикаций А. А. Куренкова необоснованны. Наиболее вопиющим на этом фоне, конечно же, выглядит случай с дощечкой № 5. Вместо вполне исправного текста А. А. Куренков публикует лишь четыре «осколка» (II, 28; 11).

Но совершенно неверно утверждать, что Ю. П. Миролюбов спокойно и молчаливо сносил все переделки А. А. Куренковым текста его машинописной копии. А. И. Асов, работавший с архивом Юрия Петровича, утверждает, что по этому поводу между Миролюбовым и Куренковым случались конфликты (II, 11; 235). Причём существование разночтений Ю. П. Миролюбов не скрывал от других. В письме к С. Лесному от 26 января 1957 года он пишет: «Я бы предпочёл, чтобы Кур в своё время не публиковал его (текст. — И.Д.). Тогда можно было бы работать, не торопясь, над текстом, но опубликовать действительно безукоризненный текст…» (II, 11; 241). Эти слова явно показывают, что Юрий Петрович не совсем доволен публикациями А. А. Кура. И далее в этом же письме: «Болезнь моя подходит к концу. Я уже могу немного заниматься текстом “Дощьек Изенбека” и сделал сверку и копировку «дощьки» № IX и Х, как они попали в руки, ибо первые “дощьки” не столь интересны исторически. Обнаружилось “разночтение” моё с Куром: я читаю «», то есть: “до него” или “и до них”, а Кур читает: «» — “имя богини”. Видите, какие трудности?.. Иногда я думаю, что лучше было бы, чтоб о “дощьках” никто не знал, так надоедает думать о них, бороться с Куром (выделено нами. — И.Д.), а теперь и с Вами…» (II, 11; 241–242).

Что же касается случая с дощечкой № 5, то разногласия с Куренковым из частной переписки были вообще перенесены на страницы журнала «Жар-птица». Вот какая заметка появилась в мартовском номере журнала в 1958 году: «Редактор (а им и был в то время Ю. П. Миролюбов. — И.Д.), будучи тяжело болен, поручил работу “Дощечка № 5” третьим лицам, которые испортили как “сплошняк” дощечки, так и разделённый текст, а потому, принося извинения гг. читателям, редакция просит считать “Дощечку № 5” неверной. Скоро будет напечатан правильный текст “Дощечки № 5”» (II, 11; 258). Правда, редакция своё обещание не сдержала: полностью дощечка № 5 так и не была опубликована. Почему? Да, наверное, по тем же причинам, по которым Юрий Петрович вообще пропускал в печать варианты текста «по Куру». Во-первых, Юрий Петрович был редактором «Жар-птицы». Он занимался журналом целиком, всеми публикуемыми в нём материалами, и не мог сосредоточиться только на текстах дощечек. А их сверка брала очень много времени. Во-вторых, Миролюбов часто и тяжело болел. И ещё одна причина (хотя к случаю с дощечкой № 5 она не относится): Юрий Петрович доверял Александру Александровичу Куренкову, считая его профессиональным учёным-языковедом. Себя же относил не более чем к любителям. Так, в уже упоминавшемся письме к С. Лесному от 26 января 1957 года он отмечает: «Хоть Вы и доктор зоологии, а я доктор химии, мы оба далеко от филологии находимся, а занимаемся ею как любители. Один Кур — настоящий этимологист (говоря по-местному) и знаток языков как древних (шумеро-вавилонская группа языков), так и «новых» (латинский, греческий и т. д.)» (II, 11; 241). Слов нет, А. А. Куренков имел классическое языковедческое образование (окончил Петербургский университет) (II, 11; 235). Но чем всё- таки объяснить расхождения публикаций Кура и машинописи Миролюбова?

На наш взгляд, тут надо выделить две группы причин, точно так же как существуют два типа расхождений указанных текстов. Во-первых, в журнальной публикации отсутствует ряд слов, фраз и даже отрывков, которые есть в машинописном варианте у Юрия Петровича. Кур объяснял это «научной строгостью» издания. В нём-де всё должно быть понятно (II, 11; 235). Заметим, что если Александр Александрович руководствовался именно этим принципом («всё должно быть понятно»), выкидывая большие или меньшие участки текста копии «Книги Велеса», то поступал он как раз ненаучно. Публикатор должен публиковать весь текст, независимо от того, понятен он ему или нет. Если он видит написание и прочтение каких-то слов или фраз по-разному, то он должен указать варианты этого написания и прочтения. Безусловно, надо сделать скидку на то, что «Жар-птица» была не научно-историческим, а обыкновенным массовым изданием, и Куренков, заботясь о тираже журнала, действительно мог «выбрасывать» непонятные участки текста дощечек с тем, чтобы массовому читателю было интересно (а кому интересно читать то, что совершенно не понимаешь). Но тем не менее вольности А. А. Куренкова в обращении с памятником это не оправдывает. Можно также выдвинуть предположение, что Александр Александрович «подгонял» текст памятника под свои исторические воззрения. В принципе это возможно. Но уж больно невелик был объём «выброшенных» участков, чтобы обосновывать какие-то оригинальные научные концепции публикатора. Мы, конечно, не можем оценить этот объём непосредственно за неимением вариантов текста, но доверяем в этом вопросе О. В. Творогову. Этот противник подлинности «Велесовой книги», как мы уже указывали, говорит всего лишь о ряде выброшенных фрагментов у Кура, но не «напирает» на их большое количество. Следовательно, таковых было немного. Поэтому, кстати, совершенно неправомерно говорить о том, что Куренков писал дощечки заново (как это делает Можейко (Булычёв)).

Теперь представим себе ситуацию. Есть какой-то подлинный письменный исторический памятник. Учёный, его публикующий, подходит к вопросу публикации не очень добросовестно, вследствие чего текст памятника печатается с некоторыми искажениями. Можем ли мы на основании этого заявлять, что сам памятник является фальсификатом? Конечно, нет. Но ведь именно такая ситуация имеет место в случае с публикациями А. А. Куренковым дощечек «Велесовой книги».

Перейдём к рассмотрению второго типа расхождений текстов Миролюбова и Куренкова и причин этих расхождений. Мы помним, что О. В. Творогов характеризует их как различия, которые «в основном носят орфографический характер и существенно не влияют на смысл текста» (II, 52; 175). Выше демонстрировался пример таких различий. При работе с древними текстами разное восприятие одних и тех же письменных знаков исследователями вполне естественно. Весь вопрос в том, что у Куренкова не было под рукой самих дощечек. На основании чего он мог отклоняться от машинописи Миролюбова? Опять недобросовестность? Так многие и считают. Причём даже сторонники аутентичности «Книги Велеса». Вот, например, как реагирует на данное обстоятельство Н. В. Слатин: «…Как бы “профессионально” ни делал Куренков “транслитерацию”, делать ему её было не с чего — кроме как с миролюбовской же машинописной копии…» (II, 52; 177). Утверждение это ошибочно. Кроме машинописной копии Александр Александрович мог работать и с рукописной копией, выполненной Миролюбовым непосредственно с дощечек. Приезжая из Пало-Алто, где он жил, в Сан-Франциско, где проживал после переезда летом 1954 года в Америку Ю. П. Миролюбов, Куренков (как позднее и Ляшевский) сверял машинописную копию (а точнее будет её назвать всё-таки транслитерацией) с копией рукописной. Эта последняя, очевидно, в строгом смысле копией также названа быть не может. Дело в том, что Ю. П. Миролюбов не всегда делал точные прориси букв дощечек. По его же словам, он заменял «i» на «и», «iу» на «ю», «iа» на «я», употреблял «й» по своему усмотрению там, где, как ему представлялось, её следовало употребить, т. е., другими словами, использовал русский гражданский шрифт (II, 28; 218), (II, 52; 152). Таким образом, рукописная копия отчасти была транслитерацией. Как