- Дорогу Верховной жрице! Верховная жрица Апсала - к королеве! Раздвигай рогатки, не задерживай! Разве не знаешь, что тот, кто плохо отнесётся к жрице Матушки, навсегда останется импотентом? Кто здесь не боится бессилия? Ты? Нет? Тогда раздвигай рогатки!
Под его крик:
- Верховная жрица Апсала - к Её Величеству! - санный возок влетел в раскрытые Клонмелом ворота дворцовой ограды и между высоких башен ледяной крепости скользнул к крыльцу. По лестнице уже сбегал Илорин, встретивший Апсалу неожиданными для неё словами:
- Наконец-то. Скорее, госпожа. Прошу вас, скорее.
Пока бежали дворцовыми коридорами, жрица выяснила, что лейтенант разослал солдат за всеми ближайшими лекарями. Послал и за ней, Апсалой.
- Кто-то из них уже здесь?
- Вы первая, госпожа. Как вы так быстро - от Южных ворот?
Вот и королевские покои.
Магда лежала в кровати, бледная и безжизненная. Остекленевшие глаза были направлены в потолок и в них, как в зеркале, отражался свет настенных светильников.
- Выйдите все. Я сказала - все, - Апсала выставила из комнаты и фрейлин, и Илорина, и только что подбежавших сержанта Клонмела и лекаря, прибывшего на зов лейтенанта. Убедившись, что никого не осталось, она наклонилась к уху Магды:
- Ваше Величество, Вы не имеете права впадать в отчаяние. Вы погибнете не сами. Вы убьёте своего сына. Вы беременны, Ваше Величество. Слышите? Бе-ре-мен-ны, - последнее слово жрица произнесла медленно, по слогам, чтобы королеве легче было уцепиться за смысл сказанного. И снова повторила:
- Бе-ре-мен-ны.
Вздрогнули, затрепетали ноздри. Дыхание стало глубже: поднялась на вдохе и опустилась на выдохе прикрытая одеялом грудь Магды. Шевельнулись губы в неслышном вопросе:
- Ч-что?
- Бе-ре-мен-ны, - снова повторила Апсала. Всё так же на ухо, не повышая голоса.
Глаза королевы перестали отражать свет, в них проснулась, зашевелилась мысль. Слабый голос повторил:
- Что?
- Бе-ре-мен-ны. Я поняла это на балу, когда взяла Вас за руку, Ваше Величество.
- Но я - старуха! Мне восемьдесят пять! Это невозможно, жрица!
- Это правда, Ваше Величество. Матушка наградила Вас за долгие годы страданий и постаралась смягчить Вашу утрату.
- Значит, смерть Фирсоффа была определена? Но - почему?
- У каждого своё назначение в жизни, свой долг, своя дорога. Человеку важно её найти, и потом - шагать по ней, не оступаясь. Король Фирсофф прошёл и не оступился.
- Если бы он знал!…
- Ему было бы труднее.
- Подумать только - у меня будет свой ребёнок, - Магда счастливо улыбнулась и снова потеряла сознание: большая радость столкнулась с большим горем.
Но этот обморок был уже не опасен: дыхание королевы было ровным, щёки порозовели. Апсала взяла Магду за руку левой рукой, правую положила королеве на лоб:
- Ваш обморок, Ваше Величество, я переведу в крепкий освежающий сон. Вы проснётесь бодрая, полная сил. Спите, Ваше Величество, спите.
Свежий гном не без труда догнал загнанного мага:
- Рад видеть тебя, маг! Что происходит? - прокричал он ему в спину.
Казалось, прошла вечность, пока Бальсар смог выдохнуть:
- …Рад… видеть… тебя… гном… Я… Гонец…
- А эти-то кто? Те, что сзади?
- …убийцы… короля…
- Какого?
- …последнего…
Этого ответа гном не понял, но замолчал, чтобы не мешать дыханию.
Вскоре почва стала повышаться, слой снега истончился, затем и вовсе исчез, обнажив мёрзлую, звенящую под ногами, землю на склоне горы. Деревья застенчиво остановились у её подножия, открывая беглецов для метких стрел.
Маг устало прислонился к последней сосне на краю леса:
…всё… конец… не уйдём…
Гном сбросил ранец и оглянулся на лес - среди деревьев мелькали тени преследователей. Оттуда не стреляли: то ли стрелы кончились, то ли мешало сбитое погоней дыхание, то ли считали, что численный перевес обеспечит лёгкую победу и без стрельбы.
- Гном, ты можешь уйти, - отдышавшись, прокричал сержант, - Ты нам не нужен.
- Столько бежать - и вдруг уйти?! - гном расхохотался, - Уйти, бросив раненого старика? Ты шутишь, солдат!
- Тем хуже для тебя! Ты свой выбор сделал! Вперёд, ребята, вперёд! Стреляйте, у кого остались стрелы!
- У меня - нет!
- У меня - тоже!
- И у меня, и у меня, - зашелестело по лесу.
Вытянув меч, сержант кинулся к гному. Остальные бросились за ним.
Гном половчее перехватил рукоять топора и весело подмигнул магу:
- Вот и испробую свой топор!
Бальсар сбросил мешок и посох на ранец гнома и стал рядом с ним, передвинув сумку с Короной за спину.
Когда солдатам до них оставалось не более двух шагов, гном, вращая топором, шагнул лучникам навстречу и тотчас отступил назад.
Солдаты остановились в растерянности, увидев, что двое, вырвавшихся вперёд, лежат у них под ногами, рассеченные топором гнома.
Сержант, ругаясь, толкал остальных в спины, посылая в новую атаку.
Гном снова шагнул вперёд и дотянулся топором до сержанта.
И эта атака сорвалась. Солдаты попрятались за деревьями, ожидая подкреплений и нового командира.
- Зря сержант ударил лекаря, - обронил кто-то.
Гном довольно улыбнулся в густую бороду:
- Эй, маг! Оглядись - может, пещера какая есть. Тогда мы ещё повоюем.
- Лейтенант, прикажите приготовить мне комнату рядом с покоями Её Величества. Я поживу несколько дней во дворце. И запомните: чтобы не случилось с королевой, никого из лекарей к ней не звать. Только - меня. Вы поняли, лейтенант? Только меня! Вы, господа лекари, расходитесь по домам. Здесь вашего вмешательства больше не требуется. По домам, господа, по домам. Скоро у вас будет много работы - раненых лечить. Идите, готовьтесь.
- Вы предполагаете, что будут беспорядки, госпожа Верховная жрица?
- Предполагаю? Вовсе нет, господа. Я знаю, что идёт большая война. К сожалению, её не предотвратить. Вы хотели что-то спросить, лейтенант?
- Да, госпожа Верховная жрица. Если вам открыто будущее, то скажите, какое оно у нас, у Раттанара? Что нам делать?
- Мне не открыто будущее, лейтенант. Просто я умею думать и наблюдать. Король Фирсофф погиб не вместе с другими королями, и перед смертью знал, что все остальные мертвы. Он должен был принять меры
