продолжает рубиться. Как и Тусон — тот, скорее всего, сумел протолкаться до самого табуна. Там же и Эрин со своими гномами — эти не остановятся, пока не зарубят последнего пустоголового.
О планах расстрела табуна король больше не вспоминал. Он смотрел на довольные лица снующих по побоищу солдат и думал о той радости, какую испытывали его бойцы — от выполненного своего воинского долга. Они — победили, и им нравилась цена, заплаченная разбитым, в который раз, Разрушителем. Всё ещё возможный, расстрел остатков табуна обязательно омрачит радость победителей, а сама победа приобретёт неприятный горький привкус. Нет, этого король не желал. Зачем же портить праздник своим солдатам?
К счастливо расслабившемуся королю присоединился советник Геймар. Он заявился не один: понурив голову, за ним шагал заплаканный Индур. Что именно советник наобещал мальчонке, не знал, кроме их двоих, никто, но припухшие от слёз глаза барабанщика полнились уже не слезами, а страхом.
— Сир! — начал ябедничать Геймар. — Вот он, преступник — взгляните!
— Кто — преступник? — не понял король.
— Индур, конечно. Дурная наследственность всегда сказывается…
— Барон, не забывайтесь! Вы говорите о ребёнке! К тому же, в его присутствии.
«— Про дурную наследственность — это он о себе, сир, — пояснила Капа. — У них в семье все чокнутые — вспомните Лендору…»
— Я говорю о барабанщике Королевской сотни, сир! — не пожелал уступать Геймар. — О солдате, самовольно отдавшем команду к общему наступлению. Проступок, которому и названия-то нет… А наказание положено одно…
Геймар замолк, поражённый реакцией короля: откинувшись на спинку кресла, Василий хохотал во весь голос. Барон попытался подобрать верные слова, которые прозвучали бы в тон неожиданному веселью Седобородого.
— Но, сир… Если каждый начнёт…
Король оборвал смех так же неожиданно:
— Каждый, советник, не начнёт! Каждый не начнёт, дорогой барон Геймар. Вот, вы же — не начали?
— Я, сир!? Да, я бы ни за что не осмелился! Я бы…
— Об этом я и говорю: каждый не сможет. Ну-ка, Индур, рассказывай, как дело было…
Барабанщик, сообразив, что обещанные Геймаром кары ему больше не угрожают, снова захлюпал носом.
— Рядовой Индур!
— Я, сир!
— Приказываю: отставить слёзы и радоваться жизни!
— Есть, сир, отставить слёзы!
Василий устроился поудобнее и взялся, было, за подробный Индуров отчёт, но тут за королём прислали: Эрин, Тусон и Паджеро ставили Его Величество в известность, что табуна уже не существует, а Безликий окружен и дожидается, когда его начнут вязать.
— Что ж, поглядим на монстра вблизи, господа, — сразу вскочил из кресла король. — Может, и поймать его сумеем…
Безликий монстр вблизи не поражал.
Он выглядел необычно, наверное, удивительно: фигура в длинном чёрном плаще с капюшоном, висящая в воздухе ладони на две от земли. Вместо лица из-под капюшона выпирало металлическое полушарие, памятное королю по Скиронскому сражению. Ни малейших признаков рук и ног, как и каких-либо устройств, их заменяющих. Как и признаков глаз, рта и носа на изображающем лицо полушарии. Но в целом, Безликий казался совершенно безобидным. И, если бы не лежали подле него, среди зарубленных лысых, два обугленных тела в оплавленных доспехах, ощущение безобидности оставалось бы полным.
— Как это произошло? — спросил Василий у Эрина, показав на обугленные останки. — Один из сожжённых, кажется — гном? Я же предупреждал, чтобы не подходили очень близко.
— Разве их удержишь, сир? Я, признаться, и сам чуть не рубанул Безликого, да вовремя вспомнил Ваш запрет…
О запрете помнил не только Эрин. Солдаты короля стояли широким кругом, шагов пятьдесят в поперечнике — там, куда отступили, перебив всех лысых подле Безликого. В кругу, в центре — находился Безликий. Примерно посередине между Безликим и солдатами — король с Эрином и Бальсаром. Всем прочим рисковать без особой на то нужды было запрещено. Правда, нашёлся и нарушитель королевского запрета — Геймар. Он больше не отходил от Василия ни на шаг, решив, что его-то, будущего вице-короля Хафелара, распоряжения Седобородого не касаются.
Василий не препятствовал. Ищешь смерти, барон? Пожалуйста, тебя-то, как раз, и не жалко. Королю было сейчас не до выбрыков советника — он думал, как подступиться к Безликому и гарантированно взять его в плен. «- Для опытов, сир, — подсказала Капа. — Тока, вскрывайте его без меня». Но, прежде, чем вскрывать — поймать надо, а два обугленных тела заставляли действовать с осторожностью. Что накидывать на Безликого арканы и цепи бессмысленно — похоже, даже до Геймара дошло. Во всяком случае, он не спешил прибегнуть к помощи своей группы захвата, составленной из неуклюжих возниц.
Собрать вокруг Безликого клетку? А удержит ли его клетка? Проплавит, наверное, и уйдёт… Может, в магическое поде заключить? Интересно, что скажет на это Бальсар? Спросить у мага, разве? Вдруг он сообразит, как отключить защитный кокон Безликого? Не стоять же перед этим уродом вечно!
И тут Безликий заговорил. Голос раздавался откуда-то из-под плаща. Неприятный, резкий, но, всё же, как показалось королю, не механический. Хотя, и на человеческий не похож. Нелюдской, одним словом.
— Привет тебе, двухголовый чужак! Это говорю я — Разрушитель!
Капа сообразила раньше Василия:
«— Сир, он меня — видит! О, только бы хоть этот не оказался телепатом! С меня и Материнского Камня с головой хватило!»
— Странно, я не встречал подобного тебе ни в одном из миров, — продолжал Разрушитель. — Надо же, одно тело — два разума…
Королю разоблачения не понравились — не хотелось ему объясняться с подданными по поводу Капы.
— Чего ты добиваешься? Кто — ты? — потребовал он ответа.
Разрушитель несколько раз то ли каркнул, то ли крякнул, что означало, по-видимому, смех. Но на вопросы Василия не ответил, а сделал неожиданное предложение:
— Давай разделим Соргон — у тебя уже почти половина. Возьми себе ещё и Шкодеран, и Орочьи болота. Будь на своих землях королём, а я стану править остальными. Мы оба — чужаки в этом мире, а, значит, друг другу мы ближе, чем любому из наших подданных. Они — всего лишь расходный материал для осуществления наших замыслов. Иномирец, я не желаю убивать тебя…
— Кто ты? — добивался ответа Василий. — Чего ты хочешь от Соргона?
— Стоит ли нам обсуждать это при всех, чужак? Надень Маску, и я отвечу на твои вопросы без тысяч ненужных свидетелей…
Безликий на мгновение стал вихрем, крутнулся, два-три оборота, и осыпался горкой чёрной пыли. Уцелело лишь полушарие. Оно лежало поверх чёрного порошка, открыв обратную — полую — сторону.
— И, впрямь, маска… — подивился король своей прозорливости, с которой дал когда-то название врагам. — Стой! Не трогай! Не смей! Слышишь?
Кричал Василий Геймару, который (и когда успел, проныра?) уже склонился над чёрной горкой и тянул руку к полушарию.
— Не трогай, идиот!
Но неслух ухватился за маску одной, потом двумя руками и сунул внутрь лицо… Опять — чёрный вихрь, словно всосавший тело барона… И вот он, Безликий, стоит почти на прежнем месте. А горка порошка от того, прежнего, цела… Значит… Значит, маска за короткий миг перестроила Геймара в Безликого…
— Вот как оно происходит, — пробормотал король.
А из Безликого послышался каркающий смех Разрушителя.
