— тех, чей срок контракта истёк или подходил к концу. Таких набралось до пятидесяти солдат. Отвыкший от военной муштры трактирщик был, наверное, самым инициативным из командиров Василия. На него, похоже, недостатки феодализма влияния не имели… К будущей радости короля…
К дому баронессы Лонтир король подъехал уже в сумерках. Потрогал входные двери, словно проверял качество работы плотников роты Водяного, улыбнулся, представив, как здесь происходил штурм, организованный влюблённым Яктуком, и взялся за дверной молоток. Но стучать ему не пришлось: дверь мягко отворилась, открыв широкий, хорошо освещённый вестибюль, и старого мажордома с символом высшей над слугами власти — резным посохом из морёного дуба, от которого веяло глубокой древностью. Как, впрочем, и от самого мажордома.
«— Не, сир, старичок лет на тыщу постарше своей дубинки-то будет».
«— Никак, ровесника себе нашла, Капа?»
«— Ну, знаете, сир! Я всегда была против глупого выбора королей из простонародья. Ни воспитания тебе, ни культуры… Одно сплошное хамство. На табурете, и то сидеть не умеете, как надо… А всё туда же, на трон норовите…»
«— За музей и прочие твои перлы — мы в расчёте. Не прекратишь истерику, и за это посчитаемся…»
«— Рады — над слабыми и бестелесными особами измываться… Король, называется…»
«— Чш-ш, Капа, мы на работе…»
Мажордом изобразил королю низкий поклон — насколько это позволяли приличия и старческая негнущаяся спина:
— Ваше Величество, баронесса ждёт Вас наверху. Позвольте, я провожу…
— Мои солдаты…
— Ими займутся, Ваше Величество…
— Нет, без охраны я наверх не пойду. Сержант Клонмел, дайте мне, кто из солдат потолковей… Рядового Индура, что ли… Нет-нет, одного будет вполне достаточно…
Ступая новым мягким ковром, брошенным поверх мрамора — по случаю приезда высокого гостя, поднимались медленно: мажордом, похоже, давно уже не передвигался по лестницам без помощи перил, и сейчас замирал, чуть ли не на каждой ступеньке — опирался на посох, чтобы набраться сил. Василий был терпелив — хорошо, ступеней оказалось не более пятидесяти, и старался не обгонять мажордома, не желая обижать старика.
Индур поднимался тремя ступенями ниже короля и не проявлял никакого интереса к обстановке — роскошь королевского дворца не уступала богатству дома баронессы. И пусть во дворце он прожил всего несколько дней — это, всё же, был королевский дворец, и не пристало его обитателю демонстрировать детские восторги по поводу чужого богатства.
Добрались, наконец, до второго этажа. Старик отдышался, благо никто его не торопил, и вдруг — закашлялся. На кашель мажордома распахнулись двухстворчатые двери. «Сигнал, сир, — сообразила Капа. — Сейчас пароль скажет…». Мажордом пароля не сказал, а, откашлявшись, ступил в зал, где стукнул посохом о паркетный пол, и тонким петушиным голосом произнёс:
— Баронесса, к вам — король!
Либер (а именно он и выступал сейчас в роли мажордома — награда за былые заслуги) остался верен себе: обратился к баронессе без слова «госпожа», а короля объявил без «Его Величества».
Василий расхохотался на пародию торжественной церемонии и, уже объявленный, быстрым шагом направился к даме Сайде. Баронесса, сконфуженная непобедимым упрямством Либера, стояла у сервированного стола, нервно раздвигая и собирая веер.
— Рад видеть вас, госпожа баронесса, — заторопился король, помогая даме Сайде преодолеть неловкость от нарушенной церемонии встречи. — Позвольте мне проводить вас к столу… За опоздание — извините, но невероятная история задержала меня во дворце…
В гости к баронессе Лонтир Василий напросился сам. Ещё утром, до заседания Кабинета, он отослал даме Сайде записку: «Госпожа баронесса! Если Вы пригласите меня на обед, то буду счастлив обсудить с Вами за едой одно важное для меня дело». Баронесса согласилась: отказать в визите королю без должных на то оснований — было против светских правил. К тому же, король являлся ещё и сватом Яктука, можно сказать, не чужой в доме человек, и потому известила Василия, что будет ждать его в три часа. Король приехал около пяти, к концу короткого зимнего дня, что было грубым нарушением этикета.
— Какое же важное государственное дело задержало Вас во дворце, сир?
— В том-то и дело, госпожа, что не государственное… — Василий во главе стола отодвинул стул и помог баронессе усесться.
«— Во главе стола всегда и везде — место короля, — зашипела Капа. — Сколько же можно топтаться по общепринятым правилам!»
«— Чихал я на правила общепринятые! Почему старая женщина должна испытывать неудобства от моего визита?»
— Хотя, если считать, что король всегда на службе королевству, то любое, связанное с ним дело — государственное… — продолжая разговор с баронессой, Василий уселся сам — справа от дамы Сайды.
Либер отдал одному из слуг, открывавших двери зала, свой посох и засеменил к столу — прислуживать хозяйке. Индур всё ещё стоял в дверях, ожидая команды короля.
— Вы позволите, госпожа баронесса, прибывшему со мной солдату навестить одну проживающую в вашем доме особу?
— Конечно, сир. Салана, девочка, ты где?
— Индур! — вбежала в зал маленькая (Капино определение помните?) «прынцесса» — баронесса одела Салану так же, как и в день приёма во дворце. — Я соскучилась, Индур! — заплясала она вокруг неподвижного Индура: мальчик усиленно изображал бывалого вояку, который без приказа даже не чихнёт.
— Вольно, солдат! Приказываю тебе развлекать сестру…
— Только не здесь. Салана, уведи гостя в свою комнату — вам подадут туда, я распорядилась… Вы начали свои оправдания, сир, — заговорила Сайда, когда дети вышли. — Интересно, что же это было за государственное негосударственное дело?
— Меня задержал мой конь, госпожа.
— Который, сир?
— У меня один конь. Вернее так: я один у этого коня.
— Мышиного цвета жеребец-полукровка? В белых носочках?
«— Ага, мышиного цвета! Я же говорила, что дымчатых лошадей не бывает!»
— Я называю его масть «дымчатой», госпожа.
— Ваш конь, сир, можете называть, как хотите. Дымчатый, так дымчатый…
«— Что, съела, вредина?»
— И что же Ваш дымчатый жеребец, сир?
— На выезде из дворца потерял подкову. Я думал на другого пересесть — не подпустил ко мне, укусил даже…
— Вас, сир?
— Другого коня — сначала, потом — конюха. Пришлось ждать, пока подкуют…
— Встречаются кони поумнее некоторых людей. Того же Тимона, например. Вы поступили правильно, что подождали, сир. Такая преданность коня дорогого стоит, и должна быть вознаграждена. Вы позволите мне сделать подарок Вашему коню?
— Позволить нетрудно, но примет ли он?
— Правильный вопрос задаёте, сир. Мой подарок Ваш конь примет, не сомневайтесь. В молодости я хорошо разбиралась в лошадях…
Обед незаметно бежал за приятной беседой. Баронесса не чувствовала в общении с королём ни малейшей скованности, и вела себя совсем по-домашнему. Король тоже был непринуждённым — со стороны казалось, что собеседники давно-давно знакомы и, вроде бы, даже члены одной семьи.
Когда перешли к десерту, Василий заговорил о своём деле, из-за которого потревожил уединение
