Это была посмертная моральная победа Эпикура, подобная той, о которой рассказал Анатолий Домбровский в сцене разгрома сада Эпикура невежественной толпой и возвращение вожака этой толпы к Эпикуру с повинной.
Лукреций был единственным из эпикурейцев, который донес до наших дней величайшее наследие Эпикура. Рукописи Эпикура утрачены, но учение Эпикура, благодаря чудодейственной силе поэзии Лукреция, сохранилось в веках. Мысли Эпикура, влитые навечно в звучную форму латинского стиха, остались в памяти многих поколений напоминанием о свободе и дерзости человеческого духа. Эпикур и Лукреций, разделенные столетиями, слились в могучий и сверкающий сплав.
С появлением христианства учение Эпикура обрело непримиримых врагов. Ни одна из философий древнего мира так не противоречила христианским проповедям о загробном мире, где верующих и благочестивых людей ожидает воздаяние, а неверующих страшные муки. Эпикур и Лукреций были под запретом в христианском мире. Но все же и тогда любознательный школяр мог раздобыть свиток Лукреция, и мысль Эпикура обжигала его неправдоподобной достоверностью знания.
Сад Эпикура на несколько веков опустел. Но пути к нему не были забыты. В XII веке в богатом и просвещенном итальянском городе Флоренции появились люди, открыто называвшие себя эпикурейцами. Они учили, что нет никакого рая и все радости, на которые может рассчитывать человек, приходятся на его земную жизнь.
У великого флорентийского поэта Данте был близкий друг, тоже поэт, Гви?до Кавалька?нти, воспитанный в духе эпикурейского учения своим отцом. Изображая в поэме «Божественная комедия» загробный мир, Данте отвел Платону, Аристотелю и другим «языческим философам», жившим до христианства и не отрицавшим бессмертия души, особое место ада, где они жили, не зная мучений, Эпикура же и его последователей, в том числе старшего Кавальканти, заставил мучиться в ямах с неугасающим огнем:
Такова была сила ненависти в том мире, в котором жил поэт, к учению Эпикура. Данте вынужден был с этим считаться, вопреки своему преклонению перед античной культурой и чувству дружбы к Кавальканти. Таково христианское учение, на словах проповедовавшее дружбу между людьми, а на деле делающее их врагами.
Данте стоял на грани двух эпох — Средневековья и Возрождения. В эпоху Возрождения, бывшую временем почти всеобщего преклонения перед античной культурой, идеи Эпикура становятся известны уже не понаслышке и не по пересказам в произведениях Цицерона и других не запрещенных церковью древних авторов. В 1417 году из какого-то монастырского подвала была извлечена рукопись Лукреция и стала расходиться в свитках. Одних из поклонников античной культуры привлекала художественная форма, и они старались не вникать в содержание поэмы. Другие, правильно увидевшие в поэме изложение идей Эпикура, пытались доказать, что эпикуреизм не противоречит христианству. Гуманист Эра?зм Роттерда?мский даже уверял, что «христианин — лучший из учеников Эпикура».
Новое открытие античной мудрости совпало по времени с великими географическими открытиями. Гонимые ветрами наживы и жаждой странствий, каравеллы Колумба и Магеллана бороздили далекие моря, бросая якоря у материков, о существовании которых едва догадывались Пифагор и Аристотель, лишь теоретически допуская их существование. В скрежете первых печатных станков, в пламени костров инквизиции, под вой и улюлюканье мракобесов рождалась наука нового времени. Ее творцы протягивали через столетия дружеские руки к тем из античных мыслителей, которые предлагали материалистическое толкование мира.
Так Эпикур оказался у истоков новой астрономии, которая дала его идеям о мироздании строгое математическое обоснование и во многом пошла дальше его. Естественным развитием мысли Эпикура и его греческих предшественников о бесконечности Вселенной и множественности миров был вывод Николая Коперника о том, что Земля не центр Вселенной. Последователь Коперника — Джордано Бруно сочувственно относился также к учению Демокрита и Эпикура об атомах. 17 февраля 1600 года великий ученый был сожжен на костре на площади Цветов в Риме.
Через 19 лет еще одна казнь, на этот раз на площади французского города Тулузы. Лючи?лио Вани?ни был священником. Это не помешало ему исповедовать учение Эпикура и доказывать, что мир в целом един и вечен, не сотворен из ничего, что в мире нет божественных чудес и душа смертна. Мало того, Ванини написал сочинение «Об удивительных тайнах природы, царицы и богини смертных», в котором он, под видом опровержения Эпикура и других древних безбожников, излагал их взгляды.
Палач, прежде чем бросить «еретика и безбожника» Лючилио Ванини в огонь, вырвал у него язык.
Зрелище этой казни и весть о ней потрясли всю Францию. Но Пьер Гассенди?, молодой преподаватель философии в маленьком французском городке Эксе, продолжал с присущим ему рвением изучать труды Аристотеля и Эпикура. Аристотель, признанный католической церковью и представленный ею как непререкаемый авторитет во всех научных вопросах, не мог не вызвать у Гассендй ничего, кроме чувства протеста. Подлинного Аристотеля ни он, ни другие мыслители XVI–XVII веков не знали и не могли понять. Зато Эпикур, который трактовался отцами церкви как эгоист, развратник и безбожник, как исчадье ада, оказался при ближайшем знакомстве с отрывками его сочинений человеком благородной души и горячего сердца, а его учение о счастье — наивысшим из того, что было создано древними мудрецами в области морали.
В 1624 году, через пять лет после казни Лючилио Ванини, Пьер Гассенди? написал обширный трактат «Парадоксальные рассуждения против Аристотеля», содержавший критику Аристотеля и восхваление Эпикура. Друзья, которых Гассенди? познакомил со своим трудом до его напечатания, посоветовали ему сжечь пять первых глав трактата, где подвергался наиболее резкому осуждению Аристотель, если он не хочет попасть на костер сам. Гассенди? последовал этому совету. Но и в искаженном виде трактат, раскрывавший эпикуреизм с неведомой людям того времени стороны, был встречен современниками с восторгом.
Один из читателей прислал автору в знак благодарности дорогой подарок — резной камень с изображением Эпикура и надписью: «Созерцай душу великого мужа, которая еще живет в этих чертах». Много лет спустя в другом сочинении Гассенди? еще раз восславил Эпикура и подверг Аристотеля уничтожающей критике.
Последующие поколения также оценили научный подвиг Пьера Гассендй, который, по словам Маркса, восстановил эпикурейский материализм и освободил Эпикура от запрета, наложенного на него церковью и всем средневековьем.
Младший современник Пьера Гассенди?, выпускник Три?ннити — колледжа при Кембриджском университете — Исаак Ньютон читал Лукреция глазами физика, и поэма звучала вполне современно:
«Вещи, — должно быть, думал Ньютон, читая эти строки, — могут изнашиваться и разбиваться, но частицы их неизменны. Ибо если бы вода и земля состояли из старых, изношенных частиц, то они бы не имели своей обычной природы. Природа частичек должна быть постоянной. Изменения должны проявляться только в различных разделениях и новых сочетаниях и движениях таких постоянных частиц».
Движение частиц… А почему они движутся? Лукреций вслед за Эпикуром считал движение
