Лорд медленно кивнул, потом с улыбкой повернулся к священнослужителю:
– Господин аббат, не было никаких клятв. Девушка подтверждает это своими собственными словами. В тот день, в день свадьбы лорда Эшби и моей подопечной Мэв, Джон жаловался мне, моей жене и всем присутствовавшим, что никак не может уговорить дочь принять чье-нибудь предложение.
Николь попыталась унять охватившую ее дрожь. Дева Мария, да как же она забыла об этом? Девушка сразу сникла. Из-за того, что отец постоянно жаловался на ее упрямое нежелание выбрать себе мужа, она давно перестала обращать внимание на его слова, пропускала их мимо ушей.
– Так что, господин аббат, – хозяин Грейстена угрожающе посмотрел на монаха, – перейдем к другому делу: венчанию моего брата с леди Николь.
Аббат Саймон слегка приподнял брови и повернулся к Гиллиаму.
– Милорд Гиллиам, вы слышали, чтобы отец девушки говорил эти слова?
Гиллиам покачал головой.
– Меня не было тогда в Грейстене.
Аббат снова повернулся к лорду Рэналфу и пожал плечами.
– Милорд, я считаю, что ваши слова ничего не доказывают, поскольку нет никого, кроме вас, кто мог бы их подтвердить. А этот человек имеет двух свидетелей, утверждающих, что обмен клятвами состоялся. Исходя из всего сказанного здесь, я не вижу причины отказать де Окслейду. Он и леди Николь должны соединиться в браке.
Николь вновь обрела надежду. Лорд Рэналф был в ярости, но не хотел выказывать ее. Он стоял с каменным лицом.
Она оказалась права: аббат будет отстаивать подлинность договора, чего бы ему это ни стоило.
Лорд Рэналф медленно выдохнул.
– Все зашло чересчур далеко. Можете не сомневаться, я немедленно подам жалобу архиепископу. – Его слова, произнесенные тихо, звучали более грозно, чем если бы он позволил себе кричать. – Что же касается контракта, забудьте о нем. Вы жените моего брата на наследнице Эшби. А если нет, то я возьму в плен де Окслейда и его рыцарей и стану держать их у себя до тех пор, пока Гиллиам не уедет со своей невестой и не спрячет ее в тайном месте без всяких взаимных клятв. Он продержит ее там, пока она не понесет от него, после чего не будет надобности спорить, была она обручена или нет, насильственный это брак или нет. И не льстите себя надеждой помешать мне.
– Нет! – закричала Николь, осознав, что ловушка захлопнулась.
Желание освободиться от власти лорда Рэналфа взяло верх над всем остальным. Она кинулась к Хью. Испуганный жених выставил перед собой руки, словно защищаясь от возможного удара в лицо. Но у Николь было на уме совсем другое: она схватилась за рукоять его меча. Упершись ногой в бедро Хью, девушка попыталась вытащить оружие из ножен.
– А я думаю, что да! – заявил Гиллиам, хватая ее сзади.
Николь громко застонала от обиды и рывком засунула наполовину вынутое оружие обратно в ножны. Потерявший равновесие Хью покатился по ступенькам, гремя кольчугой о камни. Испуганные лошади забили копытами, вздрагивая и роняя хлопья пены с удил. Николь, которую Гиллиам прижимал к груди, злобно пнула ногой лорда Рэналфа в живот. Тот со стоном рухнул на аббата. Священнослужитель вцепился в барона, пытаясь устоять, и в результате они оба повалились на землю.
Но прежде чем они упали, Николь вытащила булавку из накидки и зажала ее в ладони. Потом изо всех сил лягнула Гиллиама по ноге так, что тот завопил и ослабил хватку. Этого ей было достаточно, чтобы вырваться на свободу. Ее накидка упала между ними, Николь развернулась и с размаху всадила булавку Гиллиаму в плечо.
– Мегера! – завопил тот, пошатнувшись и хватаясь обеими руками за рану.
На голубой праздничной одежде выступила кровь. Николь похолодела. Если он поймает ее сейчас, она умрет. Девушке не оставалось времени на раздумья.
– Давай! – закричала из толпы Тильда. Николь прыгнула с лестницы. Отталкиваясь от ступенек, она почувствовала, как ее накрыло воздушной волной: это Гиллиам пытался схватить девушку, но промахнулся. Он упал, запутавшись ногами в накидке.
Вопя от страха и победного восторга, Николь неслась к воротам: юбки высоко вздымались, обнажая ее ноги выше колен. Людям лорда Рэналфа приходилось с трудом пробираться сквозь толпу, которая, однако, со смехом расступалась перед девушкой, давая той дорогу. Простые люди не хуже Николь понимали, что у женщины благородного сословия нет никакого шанса незаметно исчезнуть из города.
Николь выскочила следом за Тильдой через ворота на Верхнюю улицу. Какой-то мужчина в желтом одеянии, украшенном золотом, удивленно закричал, когда они едва не сбили его с ног. Мальчик, наряженный в голубое и красное, застыл рядом с ним с открытым ртом.
– Хватай ее! – крикнул какой-то мужчина двум солдатам, но девицы пронеслись мимо и оказались на портновской улице, устремляясь к рядам лавочек, из которых пахло чем-то сладким.
Николь оглянулась. Толпа, пытаясь выплеснуться на улицу, запрудила ворота, и солдаты, которым было велено преследовать беглянку, не могли выбраться наружу.
Тильда потянула Николь за рукав, увлекая за угол. Они пробрались между винными складами и продуктовой лавкой. Проход оказался таким узким, что Николь задевала локтями обе стенки. На половине пути они увидели, что одна доска от стены лавки отошла и верхним концом упирается в стену соседнего строения, образуя щель у самой земли. Тильда засунула свой узелок в отверстие, протолкнула его внутрь, затем, улегшись на живот, проползла сама. Николь последовала за подругой. Влажная земля пахла помойкой и отбросами. Девушка задержала дыхание и услышала топот преследователей. Люди смеялись, окликали сбежавшую невесту, солдаты сыпали французскими и английскими ругательствами.
Как пришпоренная лошадь, понимая, что с ней будет, если ее поймают, Николь с силой протиснулась в щель. Тильда взяла ее за руку и рывком поставила на ноги. Теперь их не было видно со стороны улицы: девушки оказались между стеной без окон и доской, Сверху их прикрывала крыша склада, соединенная с
