– Хочешь знать как? Ногой и булавкой.
Гиллиам раскрыл ладонь. Он сохранит эту безделушку как напоминание о коварстве женщины, о том, какой опасной она может быть. Заставив себя унять гнев, он постарался говорить мягче.
– Эй, Джослин, – сказал он мальчику, – сегодня я преподам тебе первый урок: как охотиться на убегающих жен.
Джеф обнял мальчика за плечи и подтолкнул его к новому хозяину.
– Прими мои извинения, я не могу остаться и помочь тебе. Мне надо вернуться в Кросуэлл.
– Не бойся, с Джосом все будет в порядке. Гиллиам положил руку на худенькое плечо мальчика.
– Меня зовут Джослин, – пробормотал тот. Гиллиам усмехнулся, довольный тем, что парнишка проявил характер.
– Джеф, можешь успокоить мать мальчика. Скажи ей, что я обещаю не испортить ее сына за то время, пока он будет моим оруженосцем.
ГЛАВА 4
Солдаты чувствовали себя охотниками, преследующими убегающую лань. От стен сторожевой башни Грейстена они двинулись к оборонительным рубежам города Солдаты входили в каждый дом, обыскивали все углы.
А в это время Николь сидела на корточках в щели, в которую они забились с Тильдой. У нее болело все тело. Подруга заканчивала возиться с волосами Николь. С нарастающей тревогой беглянка прислушивалась к крикам преследователей. Они близко Слишком близко.
– Скорее, Тильда, мы больше не можем тянуть, – тихо торопила она.
– Все готово, – ответила девушка, подавая подруге меч. – Надевай капюшон, а я посмотрю, что там на улице.
Николь засунула меч в ножны, болтающиеся на поясе, и встала. Ей показалось, что голова вознеслась высоко над плечами. Холодный влажный воздух обжигал оголенную шею. Николь тряхнула головой, и обрезанные локоны запрыгали возле подбородка. Этого трудно было ожидать, но короткие волосы стали еще кудрявее. Николь запустила пальцы в свою шевелюру, потом печально посмотрела на золотую копну, лежащую у ног.
Что она наделала? Ничего более женственного, чем волосы, у нее не было, так она считала всегда. Золотые кудри придавали своеобразную привлекательность простоватому лицу и мальчишеской фигуре. Поборов минутную слабость, Николь натянула коричневый капюшон, под которым можно было спрятать даже лицо, если надвинуть капюшон поглубже на лоб. Николь насмешливо улыбнулась и откинула капюшон на плечи. Теперь, когда у нее такие короткие волосы, зачем прятать лицо? Никто не догадается, что она женщина.
Льняная рубашка, ткань которой от долгой носки стала совсем мягкой, приятно касалась тела. Николь была в коричневых чулках, перевитых крест-накрест завязками, как их носили все мужчины. Штаны плотно облегали бедра, и Николь не беспокоилась, что они с нее свалятся. Да, пожалуй, мужской наряд не слишком удобен для нее, привыкшей к широким юбкам, не стеснявшим тело.
Поверх нижнего белья на девушке была надета старая туника. Когда-то ярко-зеленая, с годами она выцвела и сейчас лишь отдаленно напоминала прежний яркий наряд. Пришлось закатать рукава, но по длине туника была в самый раз – опускалась чуть ниже колен. В последнюю очередь Николь надела толстый кожаный дублет[1] и кольчугу, скрывающие маленькие женские округлости.
Обуться Николь пришлось в грубые башмаки, которые, к сожалению, оказались ей малы и сильно натирали ноги. Девушка с тоской посмотрела на прекрасные туфли, которые носила прежде; с ними придется расстаться. Дело было не только в том, что такую обувь носили лишь дамы из благородного сословия, просто они сами по себе не годились для долгого похода. Николь вздохнула и, видя, что выбора нет, решила терпеть боль.
Тильда тихонько позвала ее из-за стены.
– Выходи, все спокойно.
Николь протиснулась под доской, испачкав тунику. Встав, она попыталась стереть с себя липкую грязь, но только измазала руки. Оставив бессмысленное занятие, она подошла к Тильде.
– Они уже повернули за угол?
– Нет еще. – Тильда обернулась к Николь, потом внимательно оглядела ее.
– Колетт![2] – выдохнула она.
– Что? – воскликнула Николь и огляделась по сторонам, подумав, что Тильда увидела нечто ужасное.
– Натяни капюшон! – велела та резким тоном. – И пониже. На самый лоб.
– А что такое? Зачем? – на этот раз Николь даже смутилась.
– Делай, как я говорю, Колетт, и не спорь. – В голосе Тильды вдруг зазвенел металл. – Если хочешь убежать отсюда, изображай горбуна и не снимай капюшон до тех пор, пока мы не отойдем подальше. Больше ни о чем меня не спрашивай, нам надо спешить.
Тон подруги становился все холоднее.
Николь нахмурилась, но подчинилась Тильде. Даже прожив с ней бок о бок целую жизнь, Николь так и не смогла до конца понять изменчивый характер своей молочной сестры.
Вместе с подругой они прошли несколько шагов, свернули за угол на маленькую улочку и увидели стоявшего поодаль солдата. Николь сразу сгорбилась, зашаркала ногами, но мужчина даже не взглянул на них, когда девушки проходили мимо.
