— А что, у меня есть выбор? — усмехнулся Андрей. — Договорились. — И смотрите, без глупостей! — бросил тот и добавил: — В этой машине пешки, которые ничего не знают. Вам понятно, что я имею в виду?
— Я же сказал: договорились, — спокойно повторил Андрей, и в трубке послышались гудки.
Он положил трубку, взглянул на часы — шестнадцать ноль семь — и быстро набрал номер.
— Константин Иванович, назначена встреча и прямо сейчас.
— Может, стоит подключить людей для прикрытия? — задумчиво проговорил генерал.
— Ни в коем случае! — возразил Воронов. — Он предупредил, чтобы мы не делали глупостей. А вдруг он предложит действительно что-то серьезное? Нет, я не имею права рисковать! — А жизнью?
— А жизнь принадлежит сначала мне, а потом уж… — Хорошо, действуй, но с умом. Хотя, если честно, что-то во всей этой истории меня настораживает. Вот что: если за информацию потребуют плату в валюте, то сначала попытайся выяснить, о чем идет речь, поторгуйся, потяни время…
— Не беспокойтесь, Константин Иванович, все сделаю, что будет в моих силах! — заверил Андрей. — А может и больше, — добавил он шепотом. — Ни пуха!
— К черту! — Воронов положил трубку, сунул руку под мышку и вытащил оттуда своего «Макарова». Немного подумав, решил взять его с собой: если спросят, скажет, что вооружен, чтобы не выглядеть странным в их глазах.
За пять минут до встречи он уже был на месте. Решив не рисковать, Андрей остановил такси на углу Фрунзенской набережной и Третьей Фрунзенской. Прошел немного пешком и стал дожидаться красного «Москвича». Ждать пришлось недолго, через пару минут машина подъехала со стороны Лужников и остановилась прямо под мостом. Убедившись, что это тот самый «Москвич», который ему нужен, Воронов пересек площадь, подошел к машине и сел на переднее сиденье. — Мне поручили спросить вас: вы точно выполнили указания? — раздался голос сзади. — Да, — заверил Андрей.
— Тогда не удивляйтесь, пожалуйста, но мне приказано завязать вам глаза, — извиняющимся тоном проговорил тот.
— Выполняйте то, что вам приказано, — невозмутимо ответил Воронов.
На его глаза накинули черную повязку и плотно завязали на затылке. Сколько они ехали по городу, Воронов не мог определить. Сначала ему казалось, что прошло минут двадцать, но вскоре он потерял ощущение времени. Водитель гнал на максимальной скорости и старался редко сворачивать. Но вот машина остановилась. Андрея пол руку ввели в какое-то помещение, помогли спуститься вниз по лестнице. Кто-то быстро и профессионально обыскал его, заверив, что он может не беспокоиться о своем оружии: его обязательно вернут. После чего снова куда-то повели. Шли, как показалось Андрею, бесконечно долго: он насчитал восемь поворотов, прежде чем его остановили и сняли с глаз повязку.
Он оказался посередине полутемной комнаты, тусклый свет маленькой лампочки над входом еле-еле освещал ее. У противоположной от входа стены он рассмотрел стол, за которым сидел человек. Андрей не успел привыкнуть к полумраку, как в глаза ударил яркий свет от настольной лампы. Перед тем как она зажглась, Андрей успел заметить, что сидящий за столом мужчина был в полумаске.
— Можешь идти! — приказал он тому, кто привел Воронова. Андрей почти сразу же узнал голос человека, с которым он разговаривал по телефону. Только сейчас он не был таким скрипучим.
— Что, теперь не боитесь разговаривать своим голосом? — с усмешкой спросил Воронов.
— Собственно говоря, я и тогда не боялся, — хмыкнул мужчина. Но оставим в покое мой голос, перейдем, как говорится, к нашим баранам.
— С удовольствием.
— Не буду утомлять вас подробностями, тем более интриговать. — Теперь, когда сидящий за столом мужчина говорил естественно, Воронову подумалось, что он очень молод. — Мы в курсе, что вы бывший «афганец», и потому разговаривать с вами мне гораздо приятнее, чем с кем-либо другим: я очень уважаю «афганцев».
— Благодарю, — кивнул Воронов.
— Так вот, перед самым выводом наших войск из Афганистана в горах Кандагара были спрятаны несколько контейнеров с очень важными документами, и эти документы могут заинтересовать любую иностранную разведку…
Услыхав первые слова, Воронов с трудом сдержался, чтобы не выдать своего волнения. Это надо же, какое совпадение! Только что об этих контейнерах говорили у генерала Богомолова! С этого момента Воронов понял, что здесь идет речь о действительно важном вопросе для России и нужно держать ушки на макушке.
— Не знаю, слышали вы об этом или нет, но можете мне поверить, что сказанное мною — чистейшая правда.
— Слушаю вас! — не ответив на скрытый вопрос, подтолкнул его Воронов.
— Так вот, в захоронении контейнеров участвовало семь человек. Семь военнослужащих воздушно- десантных войск, и… — Он сделал эффектную паузу, потом закончил: -… почти все погибли! — Почти? — осторожно переспросил Воронов. — Вы верно заметили, — согласно ответил тот. — По крайней мере один из участников захоронения остался жив и находится сейчас в надежном месте… — Он снова замолчал, предоставляя возможность Воронову подумать об услышанном.
— Не думаю, что вы, судя по подготовке нашей встречи, рассказываете об этом только из любви к Родине, — усмехнулся Воронов.
— Что вы хотите в обмен на этого человека?
— Приятно иметь дело с умным собеседником, — одобрительно заметил незнакомец. — Вы правы, у нас есть одно условие, после выполнения которого вы и получите этого человека… — Некоторое количество валюты, не так ли? — закончил за него Андрей.
— Ну что вы, разве можно брать со страны то, в чем она и сама нуждается? — Он вдруг заразительно рассмеялся. — Нет-нет, все обстоит гораздо проще и гораздо выгоднее для вас — натуральный обмен! — Не понял! — нахмурился Воронов. — Ваш на баш! Проще говоря, человека на человека. Как говорится, равноценная сделка.
— И к то же тот, кем интересуетесь вы? Не убийца, надеюсь?
— Ну что вы, напротив, — снова усмехнулся он. — Это вы получите настоящего убийцу, с орденами за свои преступления в Афганистане, и не только там, но и в нашей стране… Мы же хотим получить обыкновенного валютчика. Для вас это не составит особого труда: должны же в конце концов отменить восемьдесят восьмую статью! — Воронову удалось рассмотреть его глаза в прорезях маски — они хитро поблескивали. — И кто же этот валютчик?
— Его зовут Бондарь. Так он числится по вашим документам.
— Что ж, теперь я знаю, о ком идет речь, хотелось бы узнать, кого предлагаете вы, — заметил Воронов, и его мышцы напряглись.
— Говорков Савелий Кузьмич! — отчеканил незнакомец и протянул Андрею цветное фото Савелия.
Воронов взял фотографию своего названого брата и стал делать вид, что внимательно рассматривает ее. Андрею хотелось броситься на этого самодовольного ублюдка, который предлагал ему «купить» Савелия, но понимал, что этого делать не следует: можно испортить все, более того, подвергнуть жизнь Говоркова смертельной опасности. Нет, он должен взять себя в руки и не допустить ни одной ошибки: от него сейчас зависит жизнь Савелия. Справившись с волнением, Воронов сделал вид, что впервые видит человека на фото, и вполне естественно поинтересовался: — Он что, ранен?
— Странно, что вы не знаете об этом… — задумчиво протянул тот, и Воронов едва не выругался про себя: черт дернул его брякнуть! Он стал думать, как бы выкрутиться из щекотливой ситуации, но незнакомец нечаянно сам выручил его: — Хотя откуда вы можете знать? Без году неделя в Органах… Да, Говорков действительно ранен: повреждены грудная клетка, бедро и плечо. — Он вдруг перехватил взгляд Воронова, но истолковал его по-своему. — Не беспокойтесь, с ним все в порядке: должный медицинский уход обеспечен, как и питание. Так что решайте! Я понимаю, что вам нужно время все взвесить, проверить. Вам даются сутки: я позвоню, и если вы скажете «да», то обговорим способ обмена живым товаром. — Он хихикнул. — Только еще раз прошу учесть то, о чем уже говорил вам: никаких сюрпризов! Не советую! Могут быть жертвы, и в первую очередь погибнет этот парень. — Он кивнул на фото. — Я все сказал. Сейчас вас доставят туда, откуда взяли, и точно таким же способом. Уж извините…
