состоянии.
Эта знахарка, имевшая два высших образования — философский и психологический факультеты, оказалась чистокровной русской, причем светло-русой и голубоглазой. Она не была аферисткой, она была просто ученой, исследовательницей человеческой души и писала объемный труд о своих исследованиях. Жидкость, которую она предложила Рассказову, была настоящим «эликсиром правды», полученным ею из рук буддийского монаха. Это был древний рецепт настойки, составленной из различных трав и кореньев, и употреблялась она для того, чтобы люди, находясь в одиночестве перед Буддой, смогли полностью очиститься перед ним, выплеснув вслух то, что сокрыто в самых отдаленных уголках человеческой памяти.
Чем не исповедь перед священником?
Когда Рассказов закончил свой длинный рассказ, «колдунья» сняла парик, украшения, сари, вынула из глаз контактные линзы и сказала:
— Да, на тебе имеется порча, которая мешает воплощению твоих замыслов в России, и порча эта исходит от тебя самого! Ты идешь против себя, против своей сути! Тебя сжигает изнутри твой собственный огонь! Тебе, если хочешь покоя, необходимо разобраться в себе самом, найти источник этого огня и уничтожить его. Тогда порча будет снята…
По-настоящему Рассказов пришел в себя на следующий день и с удивлением обнаружил, что лежит в собственном доме на собственной роскошной кровати. Он сразу же вспомнил о колдунье, ее словах, звучащих пророчески, и вдруг подумал: не приснилось ли ему все это и был ли он на самом деле в Индии?..
Оставим его в этих мучительных размышлениях, колебаниях и сомнениях…
XIV. Савелий начинает действовать
Савелий мотался по всей Москве, помогая Косте Рокотову следить за Джанашвили. Когда он «вел» Джанашвили по Тверской улице — тот ехал из своего офиса в Думу, — на его мобильный телефон пришел вызов. Савелий чертыхнулся, услышав звонок. Держась за руль одной рукой, другой он достал сотовый и включил его.
— Алло, Бешеный, здравствуй!
Савелий затаил дыхание: это звонил его брат по Посвящению Христо Гранич. Бешеный сразу узнал его голос с еле уловимым акцентом.
— Мои косовские друзья сообщили мне неприятную новость… Орден у нас снова проявил свою подлую суть. Насколько я помню, ты, кажется, был знаком с Амираном Варднадзе?
— Амираном-Мартали? Да… С ним что-то случилось? — спросил Савелий, уже предчувствуя, что ответит Гранич.
— Он и его спутник убиты в окрестностях Приштины, — с грустью поведал Христо. — Я знаю, это дело рук тайного Ордена, Амиран Варднадзе мешал им.
— Будь они прокляты! — Савелий притормозил и остановился на обочине; ему надо было взять себя в руки, в таком состоянии он не мог вести машину. — Это все от Велихова шло, он заманил Амирана-Мартали в ловушку!
— Да, ты прав, друг: Велихов — видный член Ордена. Правда, Орден действовал, как всегда, чужими руками: непосредственно к смерти Варднадзе причастна ОАК. Они еще имели наглость приписать свое преступление сербам, но в это никто не поверил — слишком все грубо было проделано… Так или иначе, Амирана-Мартали уже не вернуть. Ты знаешь, зачем он поехал к нам?
— Что касается самой поездки в Югославию, то его вызвал в Приштину лично Велихов, — взяв себя в руки, начал рассказывать Савелий. — Амиран искал с ним встречи, он хотел воспрепятствовать общим планам Велихова и Джанашвили по восстановлению косовской промышленности. Кажется, я тебе рассказывал, что у Велихова есть партнер Нугзар Джанашвили, так вот, Амиран должен был начать хитрую игру вместо него. И естественно, как ты догадываешься, не следуя их совместным планам, а противоборствуя им.
— Так вот в чем, оказывается, дело… Теперь я лучше понимаю, почему с Варднадзе расправились именно таким способом…
— Послушай, Христо, у Амирана-Мартали не было никого: родители давно умерли, семью он завести не мог по статусу «Вора в законе». Поэтому я хочу позаботиться о нем. Скажи, могу ли я попросить тебя переправить тело Амирана в Россию? Все расходы, естественно, за мой счет!
— Поздно, брат… Мои друзья из армии генерала Черного уже все сделали. Останки Амирана-Мартали и его спутника похоронены на земле православного монастыря под Приштиной. Поверь, так будет лучше. Тем более даже если бы была возможность выполнить твою просьбу, то я бы не смог отправить тело: от твоего знакомого мало что осталось… Горстка пепла и несколько обгорелых костей. — Христо с сожалением добавил: — Он сгорел в машине, Савелий…
— Эх, Амиран, Амиран… — Савелий горько вздохнул.
— Прости, Бешеный, что расстроил тебя. Видно, этот Варднадзе был твоим другом?
— Он мог им стать. Но не успел, — хмуро сказал Савелий. — Спасибо тебе, Христо. Держитесь там, у себя! А мы отсюда постараемся вам помочь.
— Я знаю, ты сделаешь все, что в твоих силах. Держись и ты: с нами — правда!
— Да, с нами правда! — повторил Савелий и торжественно добавил: — Ты — во мне…
— Я — в тебе! — эхом отозвался Христо.
И спустя несколько секунд молчания Савелий услышал короткие гудки: Христо отключился от связи.
«Обещаю тебе, Амиран-Мартали, что доведу начатое тобой до конца! Джанашвили и Велихов не будут праздновать победу! И если для того, чтобы помешать им, мне придется переступить закон, я сделаю это. Зло, которое исходит от тайного Ордена и его людей, должно быть остановлено. Если закон не может с этим справиться, то я сам буду судить их по своим законам. По законам правды… По законам своего правосудия! Клянусь! Так что прости меня, Розочка, не могу я последовать твоим советам, потому что с волками жить — по-волчьи выть!»
Савелий связался с Костей и вызвал его на встречу. Поведав ему о трагическом конце Амирана- Мартали, Говорков предупредил Константина, что с этой минуты он собирается действовать совсем по- другому.
— Мы накопили уже достаточно информации, чтобы сделать вполне определенные выводы, — сказал Савелий. — Этот Джанашвили — законченный ублюдок и гад, а таких гадов надо уничтожать. Ты как, согласен со мной?
— В общем-то да. Но может, удастся уничтожить Нугзара официальными путями?
— Вряд ли… В Генпрокуратуре все дела по махинациям Джанашвили заморожены. Внешне у него все на мази. Избавившись от Амирана-Мартали, Нугзар считает, что теперь ему ничто не мешает делать все, что ему вздумается… Не забывай, он — депутат, отдать его под суд — большая волокита. Все собранные на него наши материалы для суда не доказательства его вины, а всего лишь косвенные подтверждения. Он либо откупится, либо его адвокаты выставят все махинации Нуги как вынужденные — объективными обстоятельствами, то есть как ошибки профессионала… А пока суд да дело, Джанашвили успеет все свои темные делишки временно прикрыть. И пока предвыборная кампания будет длиться, он будет выглядеть словно ангел — поди поймай его тогда за хвост!
— Ну и что нам в таком разе остается? Замочить его, что ли? — зло бросил Константин.
— Это на крайний случай, если ничего другого у нас не получится. А пока можно постараться вывести Лысого Нугу на чистую воду, чтобы все видели, что он за сволочь. Глядишь, и перевыборы его сорвутся к чертовой матери… Я, кажется, знаю, как это сделать. Ты, Костя, продолжай его пасти. Мы должны оставаться в курсе, чего ожидать от Джанашвили. А я пока займусь другим…
В тот же день Савелий дозвонился до Малютина. Сергей Петрович обрадовался его звонку: как и советовал ему Савелий, Малютин как-то вечером заехал на Лубянку к генералу Богомолову и после ничего не значащих обычных вопросов о здоровье, семье, детях напрямую спросил у него, можно ли доверять Сергею Мануйлову.
— Несомненно! — тут же воскликнул генерал. — Это лучший мой… — с гордостью начал Богомолов, но запнулся, не зная, кем его представить. — В общем, отличный парень и мой, кстати, крестник! Если вам недостаточно такой характеристики, то, быть может, информация о том, что Бешеный… да, именно такое у
