вообще, можно сказать, я довольно случайно оказался в курсе всех дел. Так уж случилось, что я коротко сошелся с Амираном-Мартали, он помог мне в одном, личного плана, деле, и я хочу в память об этом человеке помочь всем вам.
— Ты, парень, лапшу-то нам на уши не вешай! — сказал один из сидящих рядом с Витей Камским.
— Жора Свердловский, «Вор в законе», с Урала, никому не верит даже себе… — быстро и очень тихим шепотом охарактеризовал его Ростовский, едва шевеля губами, но Савелий услышал каждое слово.
— Я лично уверен: должен у тебя какой-никакой, а резон быть! — продолжил Жора Свердловский.
— Ну, если хотите, могу назвать важную для меня причину: стремлюсь вывести на чистую воду одну гниду, которая, убежден, причастна к гибели Амирана-Мартали. Назовите это местью или еще как-нибудь, но других выгод у меня нет. Хотите верьте, хотите проверьте.
— Правэрым, абызатэлно правэрым! — подал свой голос один из кавказцев.
— Кочумай, Доля! — грубовато прервал его грузин, чьи глаза недобро сверкнули.
— Гоча-Курды… — услышал Савелий шепот Ростовского.
— Ты правда знаешь, кто убил Амирана-Мартали? — глядя исподлобья, тихо спросил Гоча-Курды.
— Исполнителя — не знаю, а о заказчике догадываюсь!
— Дагадываться — нэ знат! — вставил тот, кого Гоча-Курды назвал Долей.
— Погоди, Доля! Не будем волну гнать! — примирительно заметил Витя Камский. — Сперва выслушаем человека, а потом уж можно и решать! — Он повернулся к Савелию. — Ну, давай, Бешеный, выкладывай, с чем пришел.
Амиран-Мартали был его — любимчиком, и Витя Камский тоже, как Савелий и Гоча-Курды, жаждал отомстить виновным в его гибели.
— Сначала я считаю своим долгом вам рассказать о том, каков всем вам известный Нугзар Джа- нашвили на самом деле. Так вышло, что мне попали на сохранение важные документы, в которых Нугзар фигурирует не в самом выигрышном для себя свете…
Дальше Бешеный минут пятнадцать рассказывал криминальным лидерам о многочисленных делах Нугзара: о его доходах, планах, которые совершенно не вязались с воровскими «понятиями», о том, как Джанашвили, прикрываясь их авторитетом, на самом деле старается свести под корень старых «законников», тем самым укрепляя свое положение. Поведал он собранию и о своих догадках по поводу смерти Амирана-Мартали. Конечно, приказ исполнителям исходил от тайного Ордена, но и Велихов, и Джанашвили помогали этому Ордену уничтожить Амирана-Мартали. И поэтому — пускай косвенно — Лысого Нугзара тоже следовало назвать в числе убийц «Вора в законе» Амирана-Мартали.
Затем Савелий попытался убедить сходку в том, что Нугзар скрывает от них свои настоящие доходы, что он давно перешел на другой уровень преступлений и скоро станет недосягаемым даже для криминальных лидеров…
— Короче, Джанашвили загребал жар вашими руками, — сказал напоследок Савелий, — поднялся по вашим спинам и теперь потирает довольно руки, а вы, все время прикрывавшие его, остались на бобах. Те жалкие крохи, которые Нугзар вам отстегивает на общак, для него что работяге купить стакан семечек на базаре. Если вам угодно и дальше оставаться в авторитете и контролировать ситуацию, вам надо всерьез подумать о том, как поступить с Джанашвили. Его нужно остановить, и как можно скорее, а это можете сделать только вы, я уверен в этом. Иначе я бы к вам не пришел. Это все, что я хотел сказать.
— Красыво ты тут нам плол, савсэм как пракурор! — не унимался все тот же Доля. — Ростовский, ты каго к нам прывол? Это же мэнтовскый кадр!
— Я на ментов никогда не работал, — твердо сказал Савелий, — а если бы и работал, то не все ли вам равно, кто вам глаза на правду откроет?
— У нас ментам веры нет, парень! — подал голос еще один авторитет.
— Васька-Леший, из Питера, «В законе»… — заметил тихо Ростовский.
— Если бы мы и сами не знали почти все то, о чем ты луг нам сейчас говорил, — продолжил питерский, — ты бы заглох на второй минуте своего базара. А так вроде все сходится. Как, я прав, не так ли, граждане воры?
— Ты прав, Леший, мы и сами много о чем догадывались, — сказал Киса, — я, еще когда он решил во власть рвануть, говорил вам: ссучится Лысый Джан, забьет на нас и на «понятия» наши воровские… А Бешеный правду нам сказал, не постеснялся: скоро мы все у него в шестерках бегать будем. Эта лысая тварь поднимется на наших костях, а потом нашлет ментовку и нас поодиночке всех замочат. А потому прав Бешеный: нам нужно поторопиться осадить его, пока он совсем не зарвался! Потом поздно будет.
— Что, Сэмэн, мало он тэбэ падарков дэлал? — ехидно усмехнулся Доля. — Нугзар дэло дэлаэт, нэ нада эму мэшат! Я так думаю! Он о сэбэ нэ забываэт и о тэбэ нэ забудэт, нэ валнавайся! А у парня, эслы он нэ мэнт, на Нугзара зуб ымээтся ыз-за Амырана-Марталы, вот он на нэго бочку ы катыт. Развэ это по «понятыам»?
— А по «понятиям» кореша своего за колючку вместо себя совать? — вскинулся Витя Камский. — По «понятиям» тоннами рыжье за границей иметь, а в собственной стране работяг без куска хлеба оставлять? С такими, как Нуга, нам всем скоро за кордон перебираться придется, в России воровать нечего будет, все чинуши под себя утащили!
За столом разгорелся жаркий спор. Савелий молча сидел и следил за происходящим. Кроме троих кавказцев, в защиту Джанашвили высказывался еще один авторитет — молодой, по-модному одетый парень, которого все называли Конем. Все остальные были явно настроены против Нугзара.
Савелий был удивлен тем, что Гоча-Курды, дядя Амирана-Мартали, сидел молча и угрюмо слушал, что говорят другие. Но вдруг, словно ему передалась эта мысль Бешеного, громко спросил:
— Слушай, Доля, неужели ты готов за сраную «капусту» забыть, что Лысый Нуга замешан в гибели «Вора в законе»?
Обвинение было недвусмысленным, и Доля обязан был среагировать, но он был от рождения трусоват, и потому его хватило только на то, чтобы посеять сомнения у жуликов.
— Это эщо нужно доказат! — нервно ответил он.
— Что скажешь, Бешеный? — повернулся к нему Витя Камский.
— Дорогой, — обратился Савелий к дяде Амирана-Мартали, — не ты ли Гоча-Курды? — спросил он.
— Да, откуда знаешь? — Гоча-Курды был несколько удивлен.
— Амиран-Мартали много хорошего рассказывал о тебе и описал так красочно и точно, что мне не составило труда сразу узнать тебя, дорогой Гоча-Курды. Твой племянник рассказывал, как погибли его жена и дочка?
— В доме сгорели…
— Это не случайная смерть: их убили! — убежденно заявил Бешеный и добавил: — Причем по приказу…
— На куски порежу этих блядей! — разъяренно вскричал Гоча-Курды и даже вскочил со стула, готовый, кажется, прямо сейчас броситься на того, кто виновен в этом злодеянии. — Ты знаешь, кто приказал? Только намекни!
— Зачем намекать, когда можно услышать прямой ответ? Да ты сам и услышишь его… — Савелий сделал эффектную паузу, и в зале наступила мертвая тишина: все ждали ответа. — От их убийцы! — спокойно договорил он.
— Что-о-о? — взревел дядя Амирана-Мартали. — Где этот сын вонючего шакала? Говори!
— Не рви душу! — громко воскликнул и Витя Камский. — Засвети паскуду!
— Вот. — Савелий достал из кармана видеокассету, подошел к Гочи-Курды и отдал кассету ему. — Эту запись сделал сам Амиран-Мартали и передал мне на хранение, на всякий пожарный, если с ним что-нибудь случится! На этой кассете ты услышишь и голос Амирана. Мне кажется, что он бы хотел, чтобы эта запись оказалась у его дяди, его единственного родственника…
— Ты даже не можешь себе представить, Бешеный, какой ты мне сделал сейчас подарок, — прочувствованно и тихо проговорил старый вор.
— Почему не знаю? Знаю. Амиран-Мартали, несмотря на то что мы не очень долго были знакомы, незадолго до смерти пожалел, что мы не братья, но мы настолько сблизились, что, останься он в живых, мы бы наверняка стали настоящими друзьями! — Голос Савелия тоже был тихим и искренним.
Гоча-Курды приложил кассету к сердцу и сказал:
