удивленно переглянулся с остальными, а Андрей добавил: — Не беспокойтесь. Доверьтесь мне.
Пожав плечами, тот встал, Андрей подхватил его «сиденье» и вышел.
— Ну все, Юрка, три часа стоять будешь за компанию с этим чудным майором!
— ухмыльнулся самый старший по возрасту седовласый полковник.
Остальные дружно рассмеялись, а его коллега по званию, обративший на Воронова внимание ранее, заметил:
— Никогда не верь этим выскочкам.
— Вы что, знаете его? — спросил седовласый с некоторым удивлением.
— Лично — нет, но в Кубинке слышал о нем: это…
Договорить полковник не успел: дверь отсека распахнулась, и Воронов втащил внутрь какой-то объемистый мешок. Бросив его на пол, Андрей весело заметил:
— Думаю, что на обмундировании сидеть мягче, чем на деревянном ящике.
На этот раз рассмеялся подполковник Булавин, оценивший идею своего визави:
— Смекалистый ты, однако, майор!
Когда они удобно развалились на мягком ложе, на лицах остальных читалась явная зависть: предложи любому поменяться, и каждый согласился бы, не раздумывая.
Наступило неловкое молчание, продолжавшееся до самого взлета. Шум от двигателей был таким сильным, что общаться можно было, либо переходя на крик, если хотел поговорить с тем, кто сидел напротив, либо, не повышая голоса, с рядом сидящим, но говорить следовало прямо на ухо.
Так и поступил сосед Воронова: он наклонился к его уху и громко произнес:
— Юрием меня кличут» — и протянул руку.
— Андрей, — крепко пожав ему руку, представился Воронов. — Из отпуска?
— Нет, на ковер вызывали… — Явно не желая вдаваться в подробности, подполковник тут же перевел разговор на Андрея. А ты по какому случаю в наши края? По делу или на отдых: рыбки порыбачить?
— С удовольствием бы порыбачил, — уходя от ответа, вдохнул Воронов, — люблю рыбалку, а когда в последний раз брался за удочку, и не помню… — Несмотря на то что Булавин Андрею понравился, ему не очень хотелось распространяться о цели своей поездки, тем более в присутствии остальных офицеров, о которых он еще не составил мнения.
— Что ж, если окажешься в нашей части, то обещаю знатный клев.
— А далеко до вашей части от аэродрома?
— Нет, километров семьдесят, не больше.
— А вы все из одной части?
— Нет. Седой полковник, Бутурлин Иван Семенович, мой шеф, заместитель командира дивизии по тылу, тот полковник, что рядом с ним сидит, из Министерства обороны — Комлев Степан Игоревич: с ревизией едет, двух других я знаю постольку-поскольку. Они из танкового училища. За наградами ездили.
— Им проще, — со вздохом заметил Воронов.
— Если не секрет: в какую часть едешь?
— Любой секрет сохранится ровно до моего приезда на место. — Он усмехнулся. — У тебя будет возможность выполнить свое обещание и сводить меня на рыбалку.
— Я так и знал! — Булавин без особого восторга припомнил интонацию министерского полковника. — Уж не с прокурорским ли надзором в наши края?
— Не угадал: к прокуратуре не имею никакого отношения, — спокойно ответил Воронов.
— Стоп. Как же я сразу не догадался, — с самоиронией протянул подполковник. — Федеральная служба безопасности, так?
— Допустим. И что? — Воронов отметил, как поменялась интонация у его соседа: трудно найти точное определение, но дружелюбие моментально улетучилось, словно его и не было в помине.
— Не с материнскими ли жалобами связан ваш приезд?
— Почему сразу на «вы»? — спросил Воронов.
— Не могу же я обращаться к человеку на «ты», зная, что он вскоре будет меня допрашивать, — криво усмехнулся подполковник, в его голосе ощутилось очевидное напряжение.
— Откуда такая уверенность, что я буду тебя допрашивать?
— Так все же в моем полку произошло, а я заместитель комполка по воспитательной работе с личным составом. — Андрею показалось, что подполковнику захотелось уменьшиться в размерах, а возможно, и просто исчезнуть.
— Во-первых, я не собираюсь никого допрашивать: вы не арестованы, а во-вторых, сейчас мы в неофициальной обстановке, а потому предлагаю продолжать обращаться на «ты».
— Принимается, — без особого желания, как бы по принуждению, согласился тот.
— Вот и ладненько…
После этого короткого диалога Булавин несколько успокоился, однако нет-нет да и поглядывал на своего полковника, хотя разговор и был в буквальном смысле ни о чем.
Когда они приземлились на военном аэродроме под Омском, их уже ожидали четыре черные «Волги». Полковник из министерства, коротко попрощавшись, тут же уехал.
— Надеюсь, вы прихватите меня с собой, товарищ полковник? — спросил Воронов Бутурлина.
— Дело в том, что нам еще заехать нужно кое-куда, — тут же ответил тот и попросил Булавина: — Иди узнай, Юра.
Тот быстро направился к «Волге», стоящей в самом конце. Тем временем, попрощавшись, уехали еще двое. Вернулся Булавин, быстро кивнув своему шефу, он повернулся к Воронову и, невозмутимо указав на одну из «Волг», бодро сказал:
— Товарищ майор, это за вами.
В первый момент Воронов удивился: откуда Булавин мог знать, что именно эта машина предназначена ему? Однако не стал ничего выяснять.
— Ну, что же, спасибо за компанию. До встречи. — Андрей направился к «своей» «Волге».
Она стояла второй, и ему пришлось пройти мимо первой машины. Тогда-то он и заметил, что номера обеих отличаются лишь на единицу, значит, они из одной части. Его предположение оказалось верным: в зеркало заднего вида он увидел, как «Волга», в которую сел Булавин со своим полковником, все время следовала за ним. Тем не менее по ходу каких-то поворотов она исчезла, и Андрею подумалось, что они поехали по своим делам.
Когда Воронов садился в машину, он заметил, как водитель в звании ефрейтора с интересом посмотрел на него. В тот момент Андрей не обратил на это никакого внимания: так мог посмотреть любой человек на незнакомца.
Ехали довольно долго: около двух часов. Имея привычку автоматически фиксировать любые мелочи, Воронов отметил, что на спидометре «намоталось» около ста сорока километров, и спросил:
— Долго еще ехать, служивый?
— Около часа, товарищ майор.
— Странно, а мне говорили, что от аэропорта до вашей части не больше семидесяти километров, — толи про себя, то ли обращаясь к водителю, проговорил Воронов.
— Так точно, товарищ майор: шестьдесят восемь километров! — четко доложил водитель и, пряча глаза, пояснил: — Это если по прямой дороге ехать, но там, как назло, ремонт покрытия затеяли, будь оно неладно! Мать их… — Он смачно выругался и тут же извинился: — Простите, товарищ майор, сорвалось.
— Ничего, ефрейтор, бывает. — Почему-то Воронов был уверен, что водитель врет, причем не очень умело.
Ему пришло в голову, что полковник Бутурлин неспроста послал своего помощника к машине: видно, успел не только предупредить беднягу, как отвечать пассажиру, но и приказал ему привезти его в часть дальней дорогой.
Помолчав некоторое время и не сводя глаз с дороги, водитель вздохнул глубоко, хотел было что-то сказать, потом, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, наткнулся на сверлящий взор Воронова, глянул снова на дорогу и облегченно выпалил:
— Приехали, товарищ майор! И вас уже встречают!
