— Что твои люди выгружали столь долго?
— Вещи, — односложно ответил тот, — вещи и еду. Послезавтра прилетает хозяин.
На этот раз Широши прибыл на двух вертолетах с Кионом и с еще одним смуглым молодым человеком, одетым по-европейски.
Широши представил его Савелию:
— Это Рам. Мой секретарь и верный помощник. Я было собирался взять на остров Фридриха, но потом вспомнил, что вы его терпеть не можете и его присутствие может вызвать у вас нежелательный стресс. Тогда я взял Рама. Он милый интеллигентный молодой человек, неплохо знает английский.
Рам действительно превосходно говорил по-английски, но пообщаться с ним Савелию почти не удавалось: он все время проводил с Широши, который развил необычайную активность.
Прилетевшие на втором вертолете европейской внешности люди, судя по наблюдениям Савелия, монтировали в доме какое-то оборудование под руководством неутомимого хозяина. В результате дом увенчала огромная тарелка спутниковой связи.
«Теперь и телевизор можно будет посмотреть, хоть новости о том, что происходит в мире, узнаю», — мечтательно подумал Савелий.
И как угадал: через два дня Широши вечером пригласил его на просмотр.
— Простите, что на такой долгий срок лишил вас телевизора, как его именует желтая пресса «окна в мир». Но ведь вы сами, когда воевали с Рассказовым, покрушили здесь всю систему связи, и восстанавливать ее раньше у меня просто не было необходимости, — весело улыбаясь, сказал Широши. — В отсутствие новостей я чувствую себя почти волшебником, способным делать вам некие сюрпризы. Однако начнем с главного.
Показ открылся кадрами Савушки и Полли. Бешеному показалось, что его сын за это время вырос и даже возмужал. Но эпизод с нянюшкой был недолгим. Потом камера взяла панораму Центрального парка и выхватила в ней Савушку, гулявшего с каким-то мужчиной азиатской внешности. Савушка явно был привязан к этому человеку — он держал его за руку и с серьезным видом о чем-то его спрашивал, а тот ему уважительно отвечал. Бешеный почувствовал острый укол ревности.
—А это еще кто такой? — невольно вырвалось у него.
— А это сэнсэй вашей супруги, Токугава Кадзу, выдающийся мастер самых изощренных восточных единоборств. Почему вы его не узнали? Разве вы с ним не знакомы? — с невинным видом поинтересовался Широши.
Бешеный не помнил, когда еще в жизни он попадал в такое идиотское положение. Признаться в том, что он ничего не слышал об этом сэнсэе? Но что у них тогда за отношения с женой, если она скрывает от него такие серьезные вещи? Соврать, что он просто сразу не узнал сэнсэя, невероятно глупо!
Пока Бешеный искал приемлемый ответ, Широши театрально воскликнул:
— О, коварство даже преданнейших из женщин! Неужели она так и не поведала вам о том, что уже на протяжении длительного времени учится у этого человека, основное занятие которого — подготовка тайных агентов ФБР?
— Вспоминаю, она мне о нем что-то говорила, но познакомиться с ним я не успел, — не очень убедительно пробормотал Савелий.
— Времени у него не нашлось, — насмешливо подхватил Широши, — у вас было бы его более чем достаточно, нашлось бы и на жену с сыном, и на сэнсэя, если бы вы не летали с таким упорством, на славный остров Маис.
— Это уж точно! — нехотя признался Савелий.
— Но, с другой стороны, пора вам научиться видеть даже в неблагоприятной ситуации какие-то положительные стороны. Если бы вы не полетели на Маис, вряд ли бы мы с вами могли так мило и безмятежно проводить время. — Широши лукаво взглянул на собеседника.
Савелий был взбешен. Ларчик открывался просто: человек, обучающий спецагентов ФБР, — вот откуда ноги растут.
«Тут не обошлось без Майкла Джеймса, — сразу понял Савелий. — Тоже хорош гусь, а еще друг. называется. И Джулия, и он, Майкл, все это провернули у него за спиной. Теперь понятно, откуда Джулия нахваталась приемов, которые демонстрировала, когда они попали в логово украинских бандитов… « Бешеный был возмущен до глубины души поведением самых близких ему людей. Подобная скрытность была сродни предательству. Однако неугомонный Широши не дал ему спокойно осмыслить полученную информацию и поставил другую кассету.
На экране появился хорошо знакомый Савелию терминал нью-йоркского аэропорта имени Кеннеди, на который прибывали самолеты из России. Камера упорно снимала крепкую широкую мужскую спину. Вот ее обладатель подошел к кабинам паспортного контроля, но лица его все еще не было видно. У пограничников возникли какие-то вопросы, а еще через несколько мгновений обладателя уже изрядно надоевшей Бешеному спины в сопровождении неизвестно откуда взявшихся нескольких крепких парней, которых наметанный глаз Савелия без труда определил как агентов ФБР, куда-то повели, и только тут он обернулся, и снимающий смог поймать в кадр его лицо.
Савелий присвистнул, немедленно узнав этого человека:
— Это же Петр Петрович…
— Можаев, — с готовностью закончил за него Широши. — Именно он, собственной персоной. Его, как вы заметили, арестовали в аэропорту агенты ФБР.
— За что? — с интересом спросил Савелий.
— Официально Можаев прибыл в Нью-Йорк на инаугурацию Президента Буша по приглашению каких-то бизнесменов, которые эту церемонию спонсировали. Но, по-видимому, совсем забыл о том, что еще в прошлом году Женевская прокуратура выдала ордер на его арест. А США и Швейцария имеют соглашение о выдаче лиц, находящихся в розыске или подозреваемых в совершении преступлений. Понимаете, Савелий Кузьмич, от какой страшной опасности я вас избавил, поселив на этом мирном и тихом острове, где время остановилось и ничего не происходит?
— Честно говоря, не понимаю, — ответил Савелий, которого существенно больше занимал сэнсэй Джулии и то, почему она по каким-то непонятным причинам о нем умолчала, нежели судьба Можаева и всех остальных российских олигархов, вместе взятых.
— А не вы ли летали в Швейцарию по личному поручению Президента Ельцина и привезли оттуда номера всех счетов в зарубежных банках, которыми обладала так называемая семья? Этот факт из вестей, увы, не только мне… Никакого труда не составит связать арест Можаева с добытой вами информацией. И хотя кремлевская мафия сейчас немного притихла и затаилась, кто мог помешать начать за вами новую охоту? Именно вам ведь известны номера счетов не только одного Можаева?
В том, что говорил Широши, имелся серьезный резон, и Бешеный был вынужден с ним согласиться. Ему требовалось время, чтобы должным образом переварить полученную информацию, и, сославшись на желание отдохнуть, Савелий отправился к себе в палатку.
Его возмутило и оскорбило поведение Джулии. Почему она скрыла от него свои занятия восточными единоборствами? Боялась, что он будет возражать? Хотела сделать сюрприз? Никаких иных причин он обнаружить не мог, но пытался найти оправдание. Конечно, ведь она еще очень молода не всегда поступает разумно и логично, но ему все равно было обидно и больно.
Подобную скрытность он мог еще простить девушке, за которой ухаживал, но, по его представлениям, которые кому-то могут показаться консервативными, жена, женщина, с которой он связал свою судьбу, свою жизнь, не имела права держать от него такие важные вещи в секрете. Неужели она настолько ему не доверяет?
Так и не найдя исчерпывающего ответа на этот вопрос, Савелий заснул…
Утром, завтракая с Широши на открытой веранде дома, Савелий вспомнил про Можаева.
— Как вы думаете, что грозит Можаеву? — спросил он.
— Некоторое время он проведет в Бруклинской тюрьме, где сейчас находится,
— не замедлил с ответом Широши. — Американский суд откажется выпустить его под залог, хотя правительства России и Белоруссии будут готовы внести любую названную сумму. Потом он ненадолго попадет в больницу с сердечным приступом… Но гордящийся своей независимостью и неподкупностью американский суд, скорее всего, благополучно передаст его швейцарцам, а вот выйдет ли у них доказать
