окошко её комнаты. Помнишь, сам мне рассказывал? Мне отчего-то кажется, что, узнав об этом, король ещё пуще разозлится...
Тут Морнингстар выпрямился в седле, приняв горделивую позу. Красавчик вспомнил, какая пропасть нас с ним разделяет, насколько его положение в обществе выше моего.
– Можешь болтать что тебе угодно. Король всё равно поверит мне, а не тебе.
– Ошибаешься, его величество поверит своей дочери, когда она подтвердит, что ты за ней шпионил. А я кое-что добавлю к её словам, только и всего.
Морнингстар, побледнев как полотно, заставил своего коня подступить к моему Титану и злобно прошипел:
– Не рассчитывай, Невпопад, занять более высокое положение, чем то, в котором ты прежде находился. Потому что... Потому что ты не джентльмен и никогда им не будешь.
– Спасибо, Булат! – Я ему дружески улыбнулся. – Ты меня в первый раз обрадовал за всё время нашего знакомства, сделал замечательный комплимент! – С этими словами я тронул поводья и въехал в ворота.
У меня и вправду поднялось настроение, и даже образ Тэсита, лежащего на окровавленном снегу, пусть ненадолго уступил в моём сознании место растерянной и жалкой физиономии Морнингстара, который тщетно пытался оценить степень нависшей над ним угрозы.
Узнав о решении его величества переночевать в форте, я несказанно обрадовался. Надвигалась ночь, а вместе с нею и трескучий мороз. Отправляться в путь по такой скверной погоде, в кромешной тьме Рунсибелу не хотелось, и он распорядился приступить к сборам в дорогу ранним утром следующего дня. Признаться, я бы и подольше задержался в Терракоте. Как было бы здорово отдохнуть от бесконечных дорог, тряски в седле, от опасностей, которые подстерегают любого путника на каждом шагу. Но остаться в форте дольше, чем на одну ночь, можно было бы лишь в том случае, если бы королю взбрело на ум перенести сюда столицу Истерии, чего, разумеется, в монаршьей голове не было и в помине. Следовательно, мне придётся довольствоваться предстоящим коротким отдыхом, а завтра, завтра поутру... снова седлать Титана.
Гарнизон Терракоты, как выяснилось, был весьма и весьма малочислен. Саму же крепость возвели так давно, что имена её строителей оказались навечно погребены под толщей веков. Рунсибел «овладел» ею много лет тому назад. Кроме нашего монарха на неё, представьте, никто не посягал. Поговаривали, правда, что, когда Рунсибел решил прибрать крепость к рукам, она была обитаема – за её толстыми стенами проживали десятка два наёмников. «Битва» между ними и нашим войском длилась ровно столько времени, сколько потребовалось этим искателям приключений, чтобы заявить: «Мы немедленно освободим помещение и отправимся на поиски другого пристанища».
Терракота ни в то далёкое время, ни теперь не служила каким-либо стратегическим интересам. Великолепно укреплённый форт был волею обстоятельств низведён до уровня перевалочного пункта. И небольшой гарнизон его, находившийся под командой капитана Готоса (которого лично король назначил на этот пост, что меня немного удивило: чем, интересно, этот заурядный и не слишком умный воин заслужил такую честь?), вёл жизнь весьма привольную и праздную, одним словом, коснел в безделье. Это вовсе не означало, что здешние воины все как один являлись трусами и плохо владели оружием. В их доблести я своими глазами убедился, когда они изрешетили стрелами беднягу Тэсита – с безопасного расстояния шагов в полсотни...
С принцессой и королём за весь долгий вечер мне говорить не случилось. Я один только разок мельком видел Энтипи, когда та проходила по коридору, и лишь молча ей поклонился. Меня это более чем устраивало: хотелось побыть одному и хоть немного привести в порядок мысли и чувства. В последние дни по некоторым неоспоримым признакам – по тому, например, как Энтипи на меня смотрела, по тону её голоса, когда она ко мне обращалась, – я понял, что девчонка не на шутку в меня влюбилась. Что же до меня самого, то я всё ещё не решил, как к этому отнестись... и каково моё истинное отношение к самой принцессе. Мне, безусловно, лестно было оказаться её избранником, и всё же...
Но вот уж что определённо было мне по душе, так это почтительный интерес к моей персоне со стороны оруженосцев, солдат и даже некоторых рыцарей. Все они, затаив дыхание, слушали мои рассказы о пережитом, каждое моё слово ловили. Купаясь в лучах этой славы (между прочим, вполне заслуженной), я, признаться, почти позабыл о своём невысоком статусе и даже о низком происхождении. Хотя и осознавал, насколько это может быть небезопасно. Поясню: постоянно помня о чудовищных обстоятельствах своего появления на свет, я тем самым не давал угаснуть пламени ненависти и жажде мести, постоянно горевшим у меня в душе. И это, уверен, одно это помогало мне выжить. А кроме того, я не должен был забывать, что сколько бы все эти благородные сэры ни превозносили меня за храбрость и стойкость, как бы они ни пытались сделать вид, что держат меня за своего, я никогда не стану одним из них. Никогда. Позабыв об этом, я мог навлечь на себя немалые беды. И всё же...
До чего приятно было сделаться центром общего внимания. Прежде чувства товарищества я ни разу в жизни не изведал. А нынче... Мы все собрались тесным кружком у очага в воинской казарме, и я говорил, говорил без умолку, а остальные с восхищением мне внимали. Я чувствовал, что чем более спокойно и невозмутимо поведу свой рассказ, тем с большим уважением отнесутся ко мне все эти воины, оруженосцы и рыцари.
– Ты, выходит, на фениксе летал? – захлёбываясь от восторга, переспрашивал кто-нибудь из них.
– Ну и что такого? – пожав плечами, отвечал я. – Мне и в замке диктатора Шенка побывать случилось. Тоже ничего особенного.
– Как?! Ты и от этого кровавого злодея сумел ноги унести?! – восхищённо вопрошал другой.
Я лишь многозначительно поднимал брови. Мол, знай наших. Оруженосцы из Истерии ещё и не на такое способны. Меня то и дело хлопали по плечу, пожимали мне руку, толкали локтем в бок. Я морщился, но терпел. Раны, которые нанёс мне Тэсит, отзывались на все эти изъявления дружбы немилосердной болью. Все мне улыбались – искренне и тепло. И я улыбался им в ответ.
Сэр Кореолис не принимал участия в этой дружеской пирушке, но его оруженосец был тут как тут. Он единственный из всех не хлопнул меня по плечу, не поздравил с успешным выполнением поручения её величества, не восхитился моим бесстрашием. Просто молча выслушал весь рассказ до конца, а после презрительно бросил:
– Ну и богатое же у тебя воображение, Невпопад!
Вдохновлённый своим успехом у остальной части аудитории, я отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, и вполголоса бросил:
– Может, тебя это удивит, Морнингстар, но мне в высшей степени плевать, веришь ты моим словам или нет.
– О... разумеется, не верю, – последовал ответ.
В казарме воцарилось насторожённое молчание. Стоило Морнингстару развить свою мысль, в открытую назвав меня лгуном, и тогда... Тогда мне следовало вызвать его на поединок, чтобы не уронить свою честь. Таковы были правила, которым неукоснительно следовало истерийское воинство. При мысли о возможной дуэли со столь опасным противником у меня просто дух занялся.
Надо было избежать подобной развязки любой ценой.
Я ласково улыбнулся красавчику:
– Как знаешь, Морнингстар. Дело твоё. Мне-то правда хорошо известна... Как, впрочем, и принцессе. Она сейчас, поди, рассказывает своему отцу всё то, что вы только что от меня услышали. Ты, часом, не забыл, Булат, кто её родитель? Наш король, его величество Рунсибел. – Морнингстар в немом испуге вытаращил на меня глаза. – Ведь не станешь же ты и принцессу подозревать во лжи? Ох, не советовал бы тебе этого делать, право слово. Подобные обвинения могут повлечь за собой тяжкие последствия.
Общее внимание, которым только что сполна насладился ваш покорный слуга, переключилось теперь на Морнингстара. Все, затаив дыхание, ждали, что он мне ответит. Нахмурившись, Булат попытался выкрутиться из сложного положения, в какое я его поставил:
– Я ни в коем случае не дерзнул бы назвать её высочество лгуньей. Но она... могла быть введена тобой в заблуждение... Только и всего.
– Ну, это вряд ли.
Сей вердикт был вынесен не мною. И не кем-либо из нашего кружка. Мы как по команде повернули головы к двери. В проёме стоял король Рунсибел собственной персоной. Но не один: рядом с монархом, как
