треском. Все, кто оказался поблизости, в ужасе бросились врассыпную. Мы с Шейри не составили исключения. Один лишь Кореолис, ослеплённый и оглушённый яростью, ничего не заметил. Сэр рыцарь так жаждал разделаться с нами, что, сделав пару широких шагов, очутился непосредственно под накренившимся стволом. И лишь в последнюю секунду внимание его привлёк дождь из мелких льдинок, которые забарабанили по его шлему. Он поднял голову, но было уже поздно. Сэр Кореолис успел лишь слабо вскрикнуть, прежде чем ствол обрушился на него всей своей мощью и буквально вдавил в мёрзлую землю. Доспехи не спасли доблестного рыцаря, под тяжестью дерева они расплющились с такой лёгкостью, как если бы были сделаны не из стали, а из мягкой жести.
И снова войско Меандра объяла тишина, а все, кто стоял поблизости, с суеверным ужасом поглядывали то на рухнувшее дерево, то на Шейри и меня.
Один лишь Меандр с удивительной невозмутимостью подытожил:
– Вот оно как вышло. – И возвысил голос, обращаясь к своим воинам: – Джентльмены, похоже, что мудрый король Рунсибел подослал к нам покойного Кореолиса под видом перебежчика, чтобы тем вернее заманить нас в свою хитроумную западню. И предложение услуг сэра Кореолиса, с которым он к нам обратился несколько месяцев тому назад, призвано было служить той же цели, а наше согласие повлекло бы за собой гибель всей нашей славной армии. Что ж, мы, думаю, от всего сердца возблагодарим судьбу, которая избавила нас от столь плачевной участи. Пускай король Рунсибел восседает на стене крепости в шутовском наряде, сколько ему будет угодно. У нас же с вами есть дела поважней, чем любоваться этим зрелищем. Что же касается тебя, плетельщица... – Он повернулся к Шейри.
– Слушаю, ваше величество.
– Ты можешь быть свободна. Мы теперь в расчёте.
Шейри захлопала глазами от удивления:
– Это... правда?
– Ты славно на меня поработала, колдунья. Вот и теперь благодаря тебе был разоблачён негодяй Кореолис, что помогло нам избежать западни, которую он для нас готовил вместе со своим господином Рунсибелом. Настало время прощания. Если, конечно, ты не имеешь ничего против...
– Нет... – растерянно пробормотала она. – Решительно ничего...
– Вот и хорошо. Тэсит, осмелюсь предположить, что ты предпочтёшь остаться со своей возлюбленной и не пожелаешь отправиться в путь со скитальцами.
– Вы... правы, сир.
– Разумеется, – кивнул Меандр. – Иного я от тебя и не ожидал. Твоё решение меня нисколько не удивило. Впрочем, я давно уже ничему на свете не удивляюсь...
И он дружески мне улыбнулся.
Я снова уставился на шрамы, которые, возможно, оставила на его щеке моя мать в последние секунды своей жизни.
И тогда я невольно, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, потянулся к кинжалу, но Шейри крепко сжала ладонью мою руку, и я тотчас же опомнился. Что толку было нападать сейчас на Меандра перед лицом его приближённых и всей огромной армии? Даже если бы мне удалось его убить одним ударом кинжала, сам я пережил бы короля Безумца всего на несколько мгновений. Такой ли мести заслуживала моя Маделайн?
Между тем войско Меандра неспешным шагом направилось назад, в глубь леса. Я стоял, завернувшись в плащ, и глядел им вслед. Шейри тоже провожала скитальцев взглядом, и, пока их арьергард не скрылся из виду, мы с ней не обменялись ни единым словом. Кроме нас, поблизости не осталось ни души. Если не считать Кореолиса, чьё мощное тело покоилось под рухнувшим деревом. Когда придёт весна – а это непременно должно случиться, раз Меандр уволил Шейри со своей службы и ей больше нет нужды удерживать в этих краях снега и холода, – пробудившиеся от зимней спячки падальщики найдут, чем полакомиться.
– Интересно получается... – с усмешкой произнесла наконец Шейри, глядя мне в глаза.
Я улыбнулся ей и подхватил:
– Действительно интересно. Я уж подумал было, что мы с тобой квиты. Тогда я тебя спас, теперь ты меня. Но ведь он, выходит, только ради меня вернул тебе свободу. Как вышло, что ты стала ему служить? Позволь, угадаю... В карты небось продулась?
– Ты так хорошо меня знаешь, – хихикнула она, но в следующее мгновение улыбка на её лице уступила место выражению крайней озабоченности, даже тревоги. – Но не воображай, что мы с тобой в расчёте. И уж тем более что я тебе чем-то обязана. Ничего подобного! Ведь мне, ради того чтобы тебя спасти, пришлось ложно поклясться страшной клятвой волшебницы. Иначе Меандр нам с тобой не поверил бы. А за такое придётся теперь тяжко расплачиваться.
– Кому? – дрогнувшим голосом спросил я.
– А всем тем, – прищурилась Шейри, – кто получил от этого выгоду.
Я шмыгнул носом и отвёл глаза. Не хотелось углубляться в этот вопрос. Всё равно что напоминать себе, что я отпустил безнаказанным убийцу матери. То и другое было мне одинаково тягостно. Помолчав, я задал вопрос, который давно вертелся у меня на языке:
– А зачем ты во сне мне являлась? Почему решила меня предостеречь? И неужто правду тогда говорила?
Шейри уставилась на меня как на помешанного.
– Да что ты такое городишь?! Никогда я не проникала в твои сны. Делать мне больше нечего! К твоему сведению, я в этих делах не специалист. Сроду не умела управлять сновидениями.
– И ты готова в этом поклясться страшной клятвой волшебницы?
– Стану я из-за такой глупости произносить клятву, пусть даже и правдивую. – И она пренебрежительно махнула рукой: – Ступай давай, не мешкай, оруженосец.
– Ты меня гонишь? Разве ты не...
– Нет, нам не по пути. Пока ещё наши дорожки бегут в разные стороны. Вот погоди, придёт время... – Она загадочно улыбнулась и прибавила, вмиг посуровев: – Тебе ещё предстоит дров наломать.
– Каких таких дров? Шейри, чёрт возьми, прекрати морочить мне голову, говори толком, чего мне не следует делать, чего я должен опасаться?
Она пожала плечами и коротко бросила:
– Нет. – А после, отойдя на несколько шагов, вдруг обернулась и спросила: – Так Тэсит, значит, умер уже? Твой друг детства. Тот, кто первым бросился мне на выручку и сам спасся благодаря твоей находчивости и твоему кошельку?
Я остолбенел. Ведь Шейри не слыхала слов Кореолиса о гибели Тэсита. Откуда же ей...
– Откуда тебе известно о его смерти? – спросил я. – И что значит: «умер уже»?
– Всё очень просто, – невозмутимо ответила она. – Ты ведь ещё жив. А я всегда знала, что этот мир для вас обоих слишком тесен. Кто-то должен был его покинуть в самом расцвете молодости.
С этими словами она зашагала в глубь заснеженного леса. Клянусь, я не отрываясь глядел ей вслед, но не прошло и нескольких секунд, как она исчезла из виду, словно растворившись в снежном вихре...
Я остался стоять на месте и шевельнулся, лишь когда почувствовал, что продрог до костей. Потирая озябшие руки, силился и не мог понять, чего мне больше хотелось – чтобы она вернулась или чтобы навсегда исчезла из моей жизни. Так здорово было находиться с ней рядом... и так страшно, даже жутко... ощущать её подле себя... эту колдунью с огромными чёрными зрачками... Обуреваемый этими противоречивыми чувствами, я побрёл назад к форту. Поёжился при мысли о том, что скажу Энтипи при встрече... В особенности учитывая то, что с момента нашей разлуки я не раз внутренне готовил себя к тому, что никогда больше не увижу ни саму принцессу, ни её папашу... О вечной разлуке с шутом я, признаться, как-то не задумывался.
Приблизившись к форту, я задрал голову, чтобы ещё раз полюбоваться на короля Истерийского в дурацком колпаке с лирой и погремушкой в руках. Бедняга, вконец охрипнув на морозе, всё ещё продолжал петь трактирные куплеты. Хотя наверняка успел заметить, что Меандр вместе со своим сбродом убрался прочь той же дорогой, по которой сюда пришёл. Рунсибел решил на всякий случай перестраховаться и выдержать свою роль до конца. Когда его взгляд упал на меня, я помахал ему рукой, давая понять, что я не вражеский лазутчик и передо мной можно не ломать комедию. Король сперва меня не узнал: его ввела в
