поло. О дате бракосочетания будет объявлено заранее».
Перед уходом из больницы Габи заглянула в кассу, чтобы оплатить месячное содержание матери. Она была крайне удивлена, узнав, что счет уже оплачен. Додд Брикел продолжал заботиться о ней, ведь медицинская страховка матери закончилась.
Габи отложила на колени текст объявления и закрыла глаза, подставляя лицо солнечному свету. Додд был точно из камня, обладал потрясающей выдержкой. Последние две недели он с добродушным пониманием слушал все ее извинения и ссылки на напряженный рабочий график, болезнь матери и усталость. Габи знала, что теперь, обручившись, Додд станет претендовать на близость с ней. В конце концов, разве не он был ее первым мужчиной? Она ведь никогда не скрывала, что влюблена в него. Однако Габи не могла пересилить себя, до сих пор ограничиваясь в общении с ним лишь мимолетными поцелуями. Чувство ужасной вины перед Доддом делало ее несчастной. К тому же она понимала, что даже такой терпеливый человек, как Додд, рано или поздно положит конец ее неубедительным отговоркам.
Габи вновь и вновь повторяла себе, что не существует серьезных причин, по которым она не могла бы любить Додда так же, как любила его прежде. Но внутренний голос упорно возражал ей, что такая причина, и очень веская, есть. Это был человек по имени Джеймс Санта-Марин.
От этой мысли у Габи кружилась голова. Она никогда не думала, что окажется столь безнравственной особой. Сможет ли она когда-нибудь забыть и простить себе то, что сделала? Воскресный выпуск возвестит всем о том, что Габи выходит замуж за Додда Брикела, а она тем временем легла в постель с другим, представителем высшего латиноамериканского общества Майами, за которым закрепилась репутация человека с темными связями. Человек-тигр с буйным темпераментом и повадками плейбоя. От такого любая здравомыслящая девушка должна бежать как от огня! Но с того момента, когда Габи оказалась в объятиях Джеймса Санта-Марина и сплелась с ним в любовном порыве, все остальное перестало для нее существовать. Даже теперь, подумала она, содрогаясь, он переполняет ее мечты, тревожит сон призрачными воспоминаниями о его пламенной страсти.
Криссет наблюдала за ней.
— Габриэль, такое впечатление, что ты читаешь корректуру некролога. Что случилось?
— Ничего. — Габи спрятала набросок объявления в сумочку. — Просто помолвка оказалась сопряжена с большей морокой, чем я сначала предполагала.
Додд несколько раз звонил ей по поводу планов предстоящей вечеринки, и Габи неизменно подтверждала, что полностью полагается на его мать, которая взяла на себя подготовку танцевального вечера на Палм-Бич. Она приходила в уныние от сознания, что их свадьба с Доддом превратится в долгий и нудный процесс, растянувшийся на несколько месяцев. Габи удивлялась своей внезапной нетерпеливости. Больше всего ей хотелось поскорее со всем покончить.
Криссет подошла и села рядом.
— Ты меня не обманешь, милая. Последние дни твои мысли витают где-то в другом месте. — Она выглядела озадаченной. — Вернулась семья кубинцев? Эй, может, с твоей матерью что-то не так?
Габи не могла взглянуть ей в глаза.
— Нет, Эскудеры не возвращались. Думаю, они исчезли навсегда. Что касается мамы, она по собственному желанию согласилась пройти реабилитационный курс для алкоголиков в лечебнице «Гора Синай». Так что хоть одной проблемой меньше! — Она вымученно улыбнулась. — Нам даже не придется беспокоиться о счетах. Деньги дает Додд…
Криссет все еще хмурилась.
— Что же тогда? Предсвадебное возбуждение? Габриэль, я ни разу не встречала человека, на которого вот-вот должно свалиться счастье и который при этом выглядел бы таким потерянным. Детка, тебе нужна «отдушина». — Криссет любила словечки из жаргона психологов. — Расскажи, что тебя мучит. Можешь довериться мне, милая.
Габи горько рассмеялась. В последний раз она нашла «отдушину» для своих проблем в кабинете бабалао, и результаты оказались плачевными. Верховный жрец сантерии позвонил Джеймсу Санта-Марину. Все завершилось катастрофой в помещении над гаражом.
— Криссет, — внезапно спросила Габи, — ты любишь Дэвида Фотергила?
Ее подруга, казалось, была поражена.
— А какое это имеет отношение?
— Потому что он любит тебя. Нет, Дэвид ничего не говорил мне, — поспешно добавила она. — Мне просто интересно, знаешь ли ты.
Лицо Криссет приняло натянутое выражение.
— У меня нет будущего с Дэвидом Фотергилом. Мне претит ситуация, когда темнокожая женщина содержит непутевого чернокожего мужчину, который платит ей за это любовью. Точно так же, — она говорила безучастным голосом, — я никогда не танцевала чечетку и не ела арбузы.
— О, Криссет, я и не говорю…
— Зато я сказала, — отрезала приятельница. — Понимаешь, Габриэль, я чернокожая профессионалка из среднего класса. Моя семья желает для меня лучшей доли. Дэвид Фотергил, нелегально живущий здесь иностранец без работы и средств на существование, который скорее всего теперь спит прямо на улице. — Отвернувшись, она бросила взгляд на открывающуюся перед ними чудесную картину солнца и морской воды. — Если бы я и любила его, это бы ровным счетом ничего не меняло в наших отношениях. И я уже не передумаю.
Она резко встала и собрала разбросанную одежду и туфли.
— Криссет, Дэвид пишет стихи? — спросила Габи. — Он когда-нибудь говорил тебе об этом?
Криссет фыркнула.
— Малышка, все эти типы поэты. Это, конечно, в том случае, если они не гениальные музыканты, которых заждался весь мир, или не новые Микеланджело. Слышала я эту песенку. Все, что им нужно, чтобы какая-нибудь любвеобильная дура оплатила их счета.
Габи понимала, что вмешивается не в свое дело, но после того, что с ней произошло за последние несколько недель, она чувствовала потребность кое-что выяснить. Ей больше не к кому было обратиться.
— Криссет, влечение, которое… вы с Дэвидом испытывали друг к другу, было… э-э-э основано на сексе?
— Что? — Криссет повернулась к ней. — Габриэль, что тебя тревожит? Эй, не хочешь же ты сказать, что выходишь замуж за этого пижона Брикела только для того, чтобы залезть с ним в постель? Прости, милая, но он не выглядит таким уж сексуальным.
— О, нет, речь не о Додде. — Габи залилась яркой краской. — Я серьезно. Мне хотелось бы знать, — решительно продолжила она, — возможно ли избавиться от… сильного притяжения, забыть о человеке, от которого тебе ничего не нужно, кроме… кроме разве что потрясающего секса. О ком-то, с кем ты никак не смогла бы обрести счастье. Как, скажем, с Дэвидом, — неуверенно добавила она. — Отношения с которым скорее всего не имеют никаких перспектив. Понимаешь, заставить себя забыть обо всем, — ее голос надломился, — и быть счастливой.
Криссет стояла, упирая руки в бедра.
— Что-то я ничего не поняла. Может, ты все же расскажешь мне все по порядку?
Габи покачала головой, слишком подавленная, чтобы пускаться в объяснения. Ее репортаж о показе мод на Коралловых Фронтонах появился с комментариями о Джеймсе Санта-Марине. Просматривая материалы отдела светской хроники, кто-то вскользь бросил, что смазливый «принц Коралловых Фронтонов» был тем самым парнем, чей бизнес в прошлом году подвергался проверке городской комиссии по расследованию преступлений на предмет его предполагаемых связей с наркодельцами. При этом замечании Габи прошиб холодный пот.
Все неправда, сказала она себе. Сейчас же прекрати думать о нем!
Криссет присела рядом на скамейке, все еще держа в руке свои туфли.
— Да, — сказала она после долгой паузы, — думаю, любимого человека можно забыть.
Некоторое время они глядели на море.
— Но чертовски трудно, — добавила Криссет.
Джек Карти заметил объявление в отделе светской хроники.
