В этот последний день мы покрыли с полсотни километров, преследуя большого белого самца, с самого утра у нас не было во рту ни крошки, и мы ужасно устали. В лагере старины Нормана пылали два новых больших костра, вокруг них сидело множество африканцев, появились еще два «лендровера» и прибавились две палатки. «Лендроверы» принадлежали британской южноафриканской полиции, на них приехали полицейские офицеры. Вместе с ними приехали констебли и старший сержант — африканцы. У больших костров сидело и стояло около сотни африканцев, тридцать пять из них — в наручниках. Тридцать пять браконьеров, остальные — помощники и свидетели старины Нормана. На походных столах перед полицейскими палатками стояли две пишущие машинки, горели фонари; два офицера стучали по клавишам, а сидящий напротив них полицейский-африканец переводил показания свидетеля. Старина Норман сидел у своей палатки за походным столом, заваленным бумагами, и тоже занимался свидетелями. Стоял гул множества голосов. Один только Томпсон знал, что у старины Нормана было задумано ударить по браконьерам в этот день, и нас поразило небывалое оживление в неожиданно разросшемся лагере Нормана. Наши рабочие удивленно восклицали: «Ух ты! Сколько полицейских!» — а мы улыбались. До чего же приятно было видеть, как тридцать пять приунывших негодяев в наручниках сидят у костров под охраной полиции. Томпсон расплылся в улыбке.
— Поздравляю! — Он прошагал через весь лагерь и протянул руку старине Норману.
Старина Норман поднял на него глаза поверх очков, щурясь от яркого света фонаря; из-за царившего в лагере шума он не слышал, как мы подъехали.
— Да, удачный выдался денек, — сказал он.
— Поздравляю, старина Норман.
— Спасибо, спасибо. — Норман мягко улыбнулся, поправляя очки. — Нам сегодня здорово повезло.
Руки в бока, рот до ушей, Томпсон любовался зрелищем тридцати пяти подонков, сидящих вокруг костра.
— Красота!
— Пойдемте, что покажу, — тихо произнес Норман, очень довольный собой.
Мы пошли, не переставая восхищаться им. В свете фонаря на брезенте у полицейской палатки аккуратными рядами была разложена целая коллекция оружия, снабженного ярлычками.
— Здорово! — сказал Томпсон. — Чертовски великолепно!
Девять единиц огнестрельного оружия: три винтовки, из них две в отличном состоянии, одна малокалиберка и пять допотопных шомполок. Все тщательно вычищены. Тут же лежали найденные вместе с ними боеприпасы. К старым шомполкам приложены гвозди, подшипники, гайки, болты, куски проволоки — материал для картечи. Рядом — патронные сумки, банки и бутылочки с порохом.
— Красота! — улыбался Томпсон.
Мы все улыбались.
— Это вот изготовлено в тысяча семьсот каком-то году, — сказал старина Норман, поднимая с брезента шомпольное ружье.
Мы осмотрели его — чудесное старинное ружье с великолепным резным прикладом.
— Порох для детонации засыпаешь сюда, — Норман показал на вороночку рядом с курком, — потом добавляешь еще порох через дуло, это основной заряд, сверху сыплешь гвозди, гайки и болты. Делаешь пыж из травы или еще из чего-нибудь и ба-бах!
Детонирующий порох должен был воспламеняться искрой, высекаемой курком из кремня, но браконьерам негде было взять кремни, и они поджигали порох спичкой. Поджег, прицелился и держи зверя на мушке полминуты и больше, пока не бабахнет основной заряд, окутывая ружье и тебя облаком дыма. Всякое случалось на охоте. Не один охотник сам оказывался жертвой разорвавшейся шомполки.
— Чертовски великолепно!
— Они все исправны?
— Все, — ответил старина Норман.
Я взял другую шомполку, самодельную. Стальная трубка укреплена на деревяшке, играющей роль приклада.
— Черт-те что, — сказал я; спусковой механизм отсутствовал, но хозяин ружья смастерил некое подобие казенника. — Не хотел бы я охотиться с таким оружием.
— Да, не всякий отважится стрелять из такой шомполки, — согласился старина Норман.
Как не восхититься отвагой негодяев, которые выходили один на один против слона, или буйвола, или носорога с таким никудышным оружием, стреляя гвоздями, болтами и кусками проволоки. Если бы не отвратительный факт, что, как правило, они только калечили зверя и он, претерпев адские муки, становился отшельником.
— Подонки.
— А что за порох? — спросил я.
— Порох разный, — ответил старина Норман. — Тут всего понемногу. Есть самодельный — из минеральных удобрений, есть составленный по всем правилам, кое-что добыто из патронов. Кто как сумел.
— Чертовски здорово, Норман, — сказал Томпсон.
— Попробуем выстрелить, — предложил я.
— Идет, — согласился Томпсон; у него было отличное настроение. — Держать будешь ты.
— Нет уж, — возразил я. — Держи ты.
Рядом с огнестрельным оружием лежал лук с запасом стрел. Лук был сделан мастерски. Стрелы оснащены куриными перьями, наконечники — железные, позади наконечника древко обмотано волокном с ядовитой пропиткой.
— Чертовски очаровательно.
За луком и стрелами на отдельном брезенте было разложено множество ловушек. Два объездчика- африканца распутывали их и сортировали. Они встретили нас улыбкой.
Мы насчитали семь-восемь десятков больших петель из стального троса толщиной три восьмых дюйма — старый трос с рудников. «Ржавчину» — окисную пленку — наводили для маскировки, когда накаляли трос, чтобы уменьшить его упругость. Некоторые ловушки были привязаны к толстым колодам длиной до трех метров, призванным душить животное и оставлять широкий след для браконьера. Больше трехсот силков из луба баобаба предназначалось для цесарок.
— Отлично поработали, — улыбнулся Томпсон объездчикам.
Они улыбнулись в ответ.
— Спасибо, сэр.
— Чертовски хорошо поработали!
— А вот еще. — Старина Норман подвел нас ко второй полицейской палатке.
Здесь на земле были расстелены шкуры. Не менее десяти шкур куду, одна шкура слона, по одной шкуре льва и леопарда, рог носорога и множество кусков звериной кожи, на каждом — ярлычок. Томпсон нагнулся, чтобы поближе рассмотреть трофеи.
— И это лишь малая часть их добычи.
Объездчики разбирали груды вяленого мяса общим весом около сотни килограммов.
— Сушилось на козлах.
— Только малая часть.
— А остальное куда девалось? — спросил я.
— Знаю куда, — ответил старина Норман. — Знаю. Дайте только срок.
— Европейцы?
— Представь себе, — сказал Норман. — И дело не ограничивается Родезией. Дайте только срок.
— Вот-вот, дайте только старине Норману срок. — Томпсон одобрительно похлопал его по плечу.
— Кто-нибудь из них сопротивлялся?
— Какое там, — ответил Норман. — Мы застигли их врасплох. Поймали и того, в чью петлю попала носорожиха, которую оперировал ветеринар. Сразу сознался.
— Как же ты узнал? — Томпсон вытаращил глаза от удивления.
— Пошли.
