но морщин вокруг закрытых глаз, рта и на лбу было мало. На ней было бесформенное желтое платье, а бесцветные волосы скрывал вязаный желтый шарф. Это могла быть шестидесятилетняя женщина, сохранившая молодость с помощью всех усилий своей души, сорокалетняя, не умеющая одеваться и подать себя, или что-нибудь между этим. Сколько бы ей ни было лет, она выглядела странной, слегка пугающей и почти наверняка искала любовных приключений.
В целом публика, поглощенная происходящим, сидела молча, но Грейс зашевелилась на своем месте и попыталась подавить зевок. Когда у нее заурчало в животе, О'Коннелл повернулся и поднял бровь.
– Я ничего не могу с собой поделать, – прошептала Грейс. – Я еще ничего не ела с самого завтрака!
– А как же ленч? Или ты сидишь на какой-то сумасшедшей диете, которая не позволяет есть днем?
– У меня была срочная работа. Но ты не поймешь прозы моей работы, правда? Ее суть. Куда мы пойдем, когда закончится эта пантомима?
– Думаю, нам следует пойти туда, где я лучше пойму кухню твоей работы. Ведь я очень хочу понять тебя полностью, дорогая! – С этими словами он сжал ей руку.
– Что ты собираешься делать?
– Ш-ш-ш! – О'Коннелл приложил палец к губам. – Ты тревожишь «эфир»!
– Что ж, мы, конечно, этого не хотим. – Грейс посмотрела на гудящую женщину, затем огляделась. – В этом эфире, наверное, много духов, если каждый из присутствующих здесь получит то, за что заплатил.
Гудение стало на октаву громче. Женщина, сидящая справа от Грейс, шишковатыми пальцами схватилась за свои нефритовые бусы.
– Только представь, сколько шиллингов сегодня перешло из рук в руки, – прошептала Грейс. – Кто делает состояние на чужих смертях?
– Владелец похоронного бюро? Торговец цветами, каменщик, могильщик, доктор, юрист... Миссис Маккеллар, конечно, скажет, что у нее Богом данный дар и призвание помогать нуждающимся, но ведь у нее большие траты и куча голодных ртов.
– Да, наверное, она так и скажет.
– Прямо в спину! – Широко открытые зеленые глаза женщины свирепо смотрели на Грейс. – Помалкивайте в тряпочку или убирайтесь отсюда!
– Очень возвышенно, – пробормотала Грейс, когда миссис Маккеллар снова закрыла глаза и загудела.
Все присутствующие в зале повернули голову в сторону Грейс. Публика, как и следовало ожидать, состояла из пожилых людей. Здесь нечего было делать тридцатилетним и двадцатилетним, а также юношам и девушкам, едва достигшим брачного возраста.
«У всех в этом зале какое-то горе, – думала Грейс. – Никто из них от него еще не оправился».
– Ах, Эдвин, вот и ты! Пора! – Миссис Маккеллар встала, одной рукой схватившись за лоб. Она слегка покачивалась, шевеля объемистыми складками желтого платья. Перед сеансом она уже объяснила публике, что ее «посредником» является мальчик по имени Эдвин, умерший от гриппа после войны. Именно он общался с духами от ее имени. – Кто он, Эдвин? Назови его имя. – Она замолчала и поднесла сложенную чашечкой ладонь к уху. – Ты сказал Арчи? – Она снова открыла глаза. – Или Алфи? – При последнем имени женщина, сидящая в первом ряду, шумно вдохнула. – Алфи, – подтвердила миссис Маккеллар. – Что вы хотите сказать, Алфи? Что-нибудь о детях?
Грейс краем глаза увидела женщину, которая вздохнула. Ей было лет сорок. При слове «дети» у нее опустились плечи. Грейс хотелось бы увидеть выражение ее лица.
– Алфи очень жалеет, что у вас нет детей, – сказала миссис Маккеллар женщине и после многозначительной паузы, во время которой женщина слегка склонила голову набок, добавила: – Выживших.
Послышался сдавленный звук. Женщина заплакала.
– Вы что-нибудь хотите сказать ему, дорогая?
– Только то, что я всегда буду любить его. – Голос женщины дрожал.
– Он говорит, что тоже вас любит. Он наблюдает за вами с того света.
– Это отвратительно, – прошептала Грейс.
– Он просит вас следить за шкатулкой, – добавила миссис Маккеллар.
– Шкатулкой? – Женщина, похоже, даже выпрямилась при этих словах. – Какой шкатулкой?
Но миссис Маккеллар покончила с Алфи и попыталась связаться с маленькой девочкой в белой ночной рубашке с куклой, одетой в лохмотья. Упоминание этой физической подробности встревожило две пары безутешных родителей, сообщивших ясновидящей имена своих умерших дочерей. Мгновение спустя миссис Маккеллар подтвердила, что девочку звали Эдит, а не Мэри, и пустилась в обычные расплывчатые заверения в вечной любви с того света.
– Для этого даже не требуется мастерства, – прошептала Грейс. – Я бы тоже так могла. Она хищница, а отчаяние родных слишком велико, чтобы они могли это понять.
– А что за шкатулка Алфи? – спросил О'Коннелл. – Откуда она ее откопала?
– Ну, у каждого в доме есть шкатулка, где хранятся ценности. Это можно утверждать со всей уверенностью.
– А вот еще военный, – сообщила миссис Маккеллар.
Грейс прочла страшную надежду в лицах почти всех присутствующих.
– Офицер. Не могу определить чин и полк. Он высокий, с рыжеватыми волосами.
О'Коннелл толкнул Грейс под ребро.
– Слушай, Грейси! Может быть, это имеет отношение к тебе? – Его глаза дьявольски блеснули.
Так вот зачем они пришли сюда? Ему хотелось понаблюдать за ее реакцией, когда эта шарлатанка начнет разглагольствовать о погибших солдатах? Не в первый раз она чувствовала себя подопытным экземпляром, который берут пальцами и кладут под микроскоп!
– Как твое имя, сынок? – спросила женщина. Глубокий вздох и еще один взгляд на О'Коннелла. Он шутит с ней, вот и все! Вероятно, он бессознательно коснулся больного места. Пару дней назад они вместе заметили афишу и пришли сюда позабавиться, не догадываясь, что дело примет такой оборот. Они даже не представляли себе, чем это может обернуться.
– Кто это был, Эдвин? – Миссис Маккеллар приложила руку ко лбу, словно изо всех сил старалась что-то услышать. – «У», говоришь?
Уилкинс!
Это имя звучало в голове Грейс, а сердце стучало, хотя она пыталась взять себя в руки.
– Военных двое, – сообщила миссис Маккеллар. – Братья. Очень похожие друг на друга.
О'Коннелл крепко сжал руку Грейс. Она не отрывала глаз от миссис Маккеллар, не желая видеть его. Она вообще ни на кого не хотела смотреть, чтобы не видеть, как ее напряжение и возбуждение отражаются на лицах собравшихся. Она не хотела быть одной из них.
– Буква «У», Эдвин? – Ясновидящая заговорила громче. – Эдвин, мне нужны имена!
Грейс закрыла глаза, желая, чтобы этот ужасный, тревожный момент закончился. Перед ее мысленным взором возникли Джордж и Стивен, играющие в карты на кухне у Резерфордов.
– Ах, так, значит, все-таки «М»? – раздраженно спросила миссис Маккеллар. – Эдвин, тебе действительно надо лучше выучить буквы.
Значит, не «У». Не Уилкинс.
– Грейс! – О'Коннелл по-прежнему держал ее за руку. – Ты в порядке?
– Прости, Эдвин? Ты говоришь Майкл? Мэттью?
Женщина, сидящая рядом с Грейс, громко фыркнула и вцепилась в нефритовые бусы.
– Ты хочешь уйти, дорогая? – В его голосе звучала забота. И вероятно, нечто большее, чем забота.
Грейс позволила себе повернуться и посмотреть на него.
– Она падает! – Медиум покачнулась и схватилась за стул. – Такой долгий путь! Бедная девочка, лежит на земле с разорванным ожерельем и сломанной шеей! Вокруг нее разбросаны жемчужины!
– Давай уйдем отсюда! – О'Коннелл встал и потянул за собой Грейс. – С меня довольно!
Было поздно, примерно часа три ночи. Уличные огни за окном кабинета в сочетании с луной окрашивали в серебристый цвет совершенно пустое пространство длинного дубового стола. По полу
