нибудь другое место, чтобы стоять под дождем с плакатом. Давайте будем честны, я бы лучше провела день, откусывая щипцами ногти под звуки Пятой симфонии Бетховена, чем пошла на одно из таких собраний.
И все же, дорогие читатели, я верю, что всегда боролась за равноправие женщин. Мои слова имеют меньший вес, чем слова героической Кэтрин (это не сарказм, мама, ты, несмотря ни на что, действительно героиня), но эмансипация имеет много лиц. Некоторые могут казаться банальными, но эта банальность и есть суть нашей жизни, вашей и моей. Разве женщина по-настоящему освобождена, когда переступает через свою нижнюю юбку? Это справедливо, что молодая леди вынуждена в субботу вечером оставаться дома с книгой из страха перед неодобрением родителей, тогда как ее младший брат всю ночь танцует в «Хаммерсмит Пале»? Почему идиоты, заполняющие бар, могут указывать пальцем на женщину, иногда обедающую в одиночестве, и громко шептаться за ее спиной? И если уж у нас зашел разговор на эту тему, что плохого, если девушка выпьет вечером коктейль, даже три? Женщины тоже имеют право выпить, и мы не «распущенные женщины» и не «подержанный товар». Подумайте об этом, хоть кто-нибудь из вас. Может быть, тут нет ничего плохого.
Кончаю мою проповедь. Теперь я уезжаю танцевать мой самый лучший брейк на новых площадках (брейк, для тех, кто не в курсе, – это модернизированный чарльстон). Когда-нибудь я вернусь в дорогой старый Лондон, когда луна будет полной и оркестр будет играть живую музыку. Ищите меня в часы коктейля, и вы узнаете меня по моей изумительной геометрической стрижке (кстати, моего парикмахера зовут Маркус Рино), по следам помады на бокале и кольцам дыма, которые умею выпускать только я. Если увидите меня, подходите, и мы выпьем за старые времена.
Писать для вас было удовольствием, мои дорогие, и я лишь надеюсь, что удовольствием не только для меня. Пусть ваши ночи будут длинными, а платья короткими! Пусть ваша голова всегда остается ясной, ум открытым, а в сумочке всегда будет пара запасных чулок, и помните, что прелесть жизни в ее разнообразии!
Целую.
Глава 4
Дики неохотно согласился на единственное условие Грейс относительно прощального обеда: чтобы он был скромным. Кроме них, на нем будут только Шеридан, Додо, Маргарет и Нэнси, которую Грейс по-прежнему избегала, словно совершила что-то ужасное.
Когда дело дошло до выбора ресторана, Дики пренебрег предпочтениями Грейс и выбрал «Тур Эффель». Вслух Грейс выразила протест, но в глубине души радовалась. Ее утешала мысль, что все на свете может измениться, но только не Дики.
Она расстаралась для этого обеда, выбрав платье из набивного шифона от «Ля Самаритэн», с рисунком из лепестков, мягкое и роскошное. И хотя его ей подарил О'Коннелл, она твердо решила, что это ее не остановит. Это был слишком красивый наряд, чтобы позволить ему висеть в шкафу из-за причин личного характера.
Когда она вошла в ресторан, за столиком в углу сидели только трое.
– А вот и она! – Додо выгнула тонкую бровь и орудовала мундштуком дольше, чем обычно.
Маргарет, сидящая рядом с ней, набила рот хлебом и вынуждена была помахать ей в знак приветствия. (Может ли еще кто-нибудь есть так, как эта девушка?)
– Догогая сестгенка! – Шеридан пребывал в некотором возбуждении по поводу вновь обретенного родства. Скольким же он уже рассказал? – Я велел подать лучшее шампанское, и они отпгавились за ним в поггеб. Дики платит, так что, думаю, мы получим удовольствие, не так ли? Что ж, поделом, если он так возмутительно опоздывает. А как насчет нашей божественной сестгички? Тоже, как всегда, опаздывает?
– Как досадно для них обоих, – огрызнулась Грейс скорее нервно, чем с искренним раздражением. – Они прекрасно знают, что я люблю приходить последней, и я опоздала ровно на тридцать минут!
– Ах, пгавда, Ггейс. Опоздание вчегашний день. Двигайся впегед, догогая!
– У Дики срочное дело в «Геральд», – пояснила Додо. – Он сказал, что будет здесь, как только сможет. Мне показалось, что там что-то затевается.
– Что именно? – Заинтригованная, Грейс села за столик возле окна.
– Не знаю, но у него было очень хитрое выражение лица. – Додо проделала со своими бровями что-то невероятное.
– Более хитгого выгажения лица тгудно пгидумать, – подтвердил Шеридан.
Принесли шампанское и очень вкусный французский луковый суп.
– Итак, Грейс, почему Эдинбург? – поинтересовалась Маргарет.
Грейс пожала плечами.
– Я могла бы поехать куда угодно. Уезжаю рано утром. Немного поживу у старинной школьной подруги. А там посмотрим.
– Там ужасно холодный климат, – сказал Шеридан.
– Меня это не беспокоит. Я хорошо выгляжу в мехах.
– Этой осенью там будет продаваться прекрасный кашемир, – деловым тоном добавила Додо.
Грейс по очереди оглядела всех. Три скептических лица.
– Это безумие! – воскликнул Шеридан.
– Вы просто убегаете, – заключила Маргарет. – Но в этом нет необходимости. Он же, в конце концов, уезжает!
– Дело не в О'Коннелле, – огрызнулась Грейс. – Если честно, то я желаю ему счастливого пути. – И более легкомысленным тоном добавила: – Люди же не обязаны всю жизнь жить в одном месте, правда? Может быть, я хочу поехать куда-нибудь, где меня никто не знает. Может быть, я хочу новых приключений. Маргарет меня точно поймет, если не поймут остальные.
– Тост! – Додо подняла бокал с шампанским. – За новые приключения!
Грейс чокнулась с ними, желая говорить об этом своем новом приключении более искренне. Ей же будет там хорошо, не так ли? Миллисент сама доброта, она сказала, что Грейс может жить у нее сколько хочет. Эдинбург казался удивительно иностранным городом, хотя находился не так уж далеко. Она подумывала о Париже, но подозревала, что будет чувствовать там себя не в своей тарелке, так как ее французский далек от совершенства. Можно, конечно, поехать в Нью-Йорк, но... нет... Эдинбург – лучший вариант, в котором все продумано. Ей, безусловно, удастся блистать в Эдинбурге. Она завоюет этот город за считанные недели... разве нет?
Шеридан склонился к ней.
– Ты всегда можешь вегнуться!
Но Грейс не расслышала его как следует. Ее взгляд привлекло кое-что иное. Фигура в белом на той стороне улицы.
Она вздрогнула и заморгала. Подъехавший к остановке автобус загородил ей вид. Автобус тронулся, а он все еще был там.
О'Коннелл, в белом костюме и шляпе. Она не видела выражения его лица, но была уверена, что он улыбается. Своей обычной хитрой улыбкой. Он смотрит на нее! Прямо ей в лицо!
Обед продолжался. Ее друзья болтали, от сигарет поднимался дым, Джо, официант, пришел забрать пустые тарелки из-под супа. Но у Грейс перехватило дыхание.
Он пришел сюда, чтобы увидеться с ней, она была в этом уверена! Он собирался пересечь улицу и войти в здание. Рудольф Сталик встретит его у двери, проводит к их столику как долгожданного почетного гостя. Он сядет на место Дики, Додо будет с ним кокетничать, Шеридан накалять обстановку, а потом... Так, а что потом?
Грейс не ожидала увидеть его снова.
Но он не спешил переходить улицу, а по-прежнему стоял на своем месте. Эффектно поднял шляпу и сдвинул ее на затылок.
– Он обещал, что не будет досаждать вам. – Маргарет опустила глаза. – Он хотел только попрощаться.
Грейс снова посмотрела на залитую солнцем улицу. О'Коннелла больше не было. Такси исчезло в бурном
