Он ушел, не произнеся больше ни слова и ни разу не оглянувшись, а Элизабет все смотрела на закрытую дверь, гадая, вернется ли он. Не может быть, чтобы он оставил ее сейчас, только не этот ненасытный мужчина…
Но Маркус не вернулся, а Элизабет не захотела унижаться и снова привлекать его внимание.
Наконец Элизабет отказалась от попыток заснуть и, завернувшись в плащ, вернулась в гостиную.
Огонь в камине погас, но в комнате все еще было тепло. Накинув на ноги одеяло, Элизабет взяла дневник, надеясь, что, возможно, чтение позволит ей заснуть от скуки.
Солнце уже позолотило небо, и Маркус, обнаружив в гостиной спящую Элизабет с раскрытым дневником Хоторна на коленях, покачал головой и поморщился.
Одна бессонная ночь позади, осталось пережить еще тринадцать.
Озадаченный собственным душевным беспокойством, Маркус натянул сапоги и, выйдя наружу, направился к конюшням.
Со стороны моря доносился ритмичный рокот волн, дул холодный пронизывающий ветер. Очутившись в конюшне, Маркус с упоением вдохнул запахи свежего сена и лошадей, так сильно контрастировавшие с соленым запахом волн снаружи. Затем он выпряг одного из жеребцов и вывел его из конюшни. Намереваясь устать настолько, чтобы спокойно спать ночью, Маркус решил поухаживать за лошадьми, и, раздевшись до пояса, задумался о прошлом вечере, вспоминая, как эротично Элизабет смотрелась при свете свечи.
Его вывел из задумчивости тихий голос, раздавшийся откуда-то из-за спины.
Быстро повернувшись, он увидел миловидную девушку, приносившую им еду.
– Милорд, – проговорила она, приседая в реверансе.
Взглянув на жилье конюха за ней, Маркус быстро разгадал причину ее волнения.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, я иногда бываю глух и слеп.
С любопытством оглядев Маркуса, служанка задержала взгляд на его обнаженной груди.
Решив не рисковать, Маркус повернулся за рубашкой, но не рассчитал расстояния до губ жеребца, и тот, резко вытянув морду, укусил его.
Выругавшись, Маркус отдернул руку.
– Вам следует быть более осторожным, – посочувствовала девушка и, оторвав от своей юбки лоскут, протянула его Маркусу.
Служанка оказалась хорошенькой, с мягкими каштановыми локонами и румяными щечками. Одежда ее была в беспорядке, зато улыбалась она искренне и добродушно.
Маркус уже собирался улыбнуться в ответ, когда дверь конюшни со стуком распахнулась, напугав жеребца. Он испуганно отступил, сбив Маркуса и служанку с ног.
– Мерзавец!
Подняв голову, Маркус встретился взглядом с фиалковыми глазами, полными такой ярости, что на мгновение у него перехватило дыхание.
– Я ни за что не выйду за тебя! – выкрикнула Элизабет, затем резко повернулась и побежала прочь.
– О Господи! – Маркус помог подняться служанке и, не сказав более ни слова, устремился в погоню мимо сонно зевавшего конюха.
Заметив впереди Элизабет, Маркус прибавил шагу.
– Постой!
– Иди к черту!
Тропа проходила слишком близко от края утеса, и от страха за Элизабет сердце Маркуса стало сбиваться с ритма. Наконец ухватив ее за край накидки, он потянул на себя, и они оба приземлились на спину.
– Прекрати немедленно! – проворчал Маркус, переворачиваясь и уклоняясь от ее кулаков. – Это не то, что ты думаешь!
– Ты был полуодет и лежал на женщине!
– Несчастный случай, и ничего больше.
– Несчастье состоит в том, что тебя поймали?
– Нет, черт побери! – Не зная, что делать дальше, Маркус нагнулся и поймал ее губы, затем быстро просунул язык между ними. – Если ты так волнуешься о моей верности, давай застрахуем ее.
– Какое высокомерие!
– Сама эгоистка! Я тебе не нужен, но если я нужен какой-нибудь другой женщине, то это чуть не катастрофа.
– Неправда! Ты мне не нужен, а ей могу только посочувствовать!
Неожиданно Маркус засмеялся, но его смех тут же оборвался, и глаза снова стали серьезными.
– Эта девчонка развлекается с одним из конюхов герцога, а ты так напугала одного из жеребцов, что он шарахнулся в сторону и сбил с ног нас обоих.
– Не верю. Почему она стояла так близко к тебе?
