тропинке: она лежала рядом с деревом, увитым розами, в пене фижм и множества юбок.
Опустившись рядом с ней на колени и проклиная себя за то, что ослабил охрану, Маркус огляделся в поисках нападавшего, но в темноте ночи трудно было что-либо различить.
Уильям склонился к сестре с другой стороны.
– О Господи! – Он коснулся Элизабет дрожащими руками, и она застонала.
Осторожно отведя ее руку, Маркус увидел выглядывающую из складок платья рукоять кинжала.
– Нужно перенести ее в дом! – в отчаянии воскликнул Уильям, и Маркус, аккуратно подняв Элизабет, снова стал вглядываться в темноту.
– Куда мне идти? – спросил он громким шепотом, понимая, что появляться в бальном зале им явно не стоит.
– Следуй за мной, – приказал Уильям.
Передвигаясь по саду словно тени, они вошли в дом через кухню, поднялись по узкой лестнице и наконец добрались до комнаты Элизабет.
Скинув сюртук, Маркус поспешно достал из внутреннего кармана кинжал, схожий с тем, что торчал из бедра Элизабет, а затем обернулся к Уильяму:
– Пошли за доктором и прикажи принести полотенца и горячую воду!
– Нут уж, лучше я съезжу за врачом сам, это будет быстрее. – С отчаянием взглянув на сестру, Уильям торопливо ушел.
Маркус осторожно разрезал кинжалом ткань многочисленных юбок, уже изрядно пропитавшихся кровью. Сознание к Элизабет еще не вернулось, но Маркус все равно что-то шептал, успокаивая ее, а заодно и себя.
Внезапно дверь за его спиной распахнулась, и Маркус увидел на пороге лорда Лэнгстона и леди Баркли; следом вошла служанка с подносом, на котором лежали полотенца и стояла миска с горячей водой.
Граф молча взглянул на дочь, и его плечи затряслись.
– О Господи! – выдохнул он и покачнулся. – Я не смогу пережить этого еще раз…
– Милорд, позвольте я отведу вас в какое-нибудь тихое место, где вы подождете результатов осмотра, – мягко проговорила Маргарет.
Лэнгстон кивнул и быстро покинул комнату в сопровождении леди Баркли, которая вернулась лишь через несколько минут.
– Я должна извиниться за лорда Лэнгстона, – смущенно произнесла Маргарет, и Маркус, все это время пытавшийся хоть как-то облегчить положение Элизабет, поморщился:
– Леди Баркли, в этом нет необходимости: старому волоките давно пора самому отвечать за свои действия.
– Скажите, что надо делать, – тихо проговорила Маргарет и тут же принялась смывать кровь с кожи Элизабет.
Вскоре вернулся Уильям с врачом, и тот, удалив кинжал, осмотрел рану, после чего объявил, что тонкое плетение корсета не пропустило лезвие к жизненно важным органам и в мякоть бедра. Чтобы поправиться, Элизабет потребуется лишь несколько швов и постельный режим.
С облегчением вздохнув, Маркус оперся о столбик кровати и снял парик. Если бы на Элизабет не было корсета, рана могла стать смертельной, а его уничтожение – неминуемым.
Он из-под ресниц взглянул на Уильяма с супругой:
– Я останусь с Элизабет, а вам обоим следует вернуться к гостям. И так нехорошо, что мы отсутствуем во время празднования обручения, и сейчас главное не ухудшить ситуацию еще больше.
– Боюсь, лорд Уэстфилд, вам тоже следует спуститься, – мягко проговорила Маргарет.
– Нет. Пусть обо мне думают что хотят, я не оставлю ее.
Маргарет кивнула.
– Что мне сказать вашим родным?
– Что сочтете нужным, только не правду. – Маркус потер затекшую шею.
– Ничего никому об этом не рассказывайте, если хотите сохранить место, – приказал Уильям служанке.
– И приготовьте соседнюю спальню для лорда Уэстфилда, – добавила Маргарет, делая вид, будто не замечает взгляда мужа.
Кивнув, служанка быстро удалилась, и Маргарет указала Уильяму на дверь:
– Идем, дорогой, лорд Уэстфилд прекрасно справится сам. Я уверена, он позовет нас, если потребуется.
Все еще не утративший бледности, Уильям кивнул и нехотя вышел вслед за Маргарет.
Элизабет очнулась мгновение спустя, сразу после того, как доктор наложил ей первый шов.
– Маркус! – всхлипнула она, и глаза ее широко распахнулись. – Мне больно!
Потом она заплакала.
Маркус поспешно наклонился и поцеловал Элизабет в лоб.
