Тиернан задыхалась от ощущения твердого, тяжелого члена, которым Бреннан прижимался между ее бедер, ее глаза затуманились и в них отражалась дикая страсть.
— Ты чувствуешь это? Вот насколько хорошо я тебя знаю, как хочу тебя и как нуждаюсь в тебе.
В том, как он завладел ее ртом, было что-то дикое, ярость, красным туманом застилавшая его глаза, спала лишь в тот момент, когда Тиернан ответила ему, когда вернула ему поцелуй.
Поцелуй длился бесконечно… целую вечность. Он желал скорее овладеть ею, чем получить удовольствие, но кто кем обладал, он не знал. Возможно, каждый из них одновременно владел и принадлежал другому.
Наконец, он заставил себя отстраниться, когда стало ясно, что если будет к ней прикасаться еще хоть одну секунду, то сорвет с нее одежду и сделает своей — силой возьмет ее — как животное, которым бы он никогда, никогда не позволил себе стать.
Бреннан отшатнулся от нее и скатился, сев на край кровати с колотящимся сердцем в груди и дыханием вырывавшемся хрипло и со свистом.
— Ты не можешь подвергнуть себя опасности, Тиернан. Не можешь вернуться в туда, где есть ученые, которые способны сотворить ужасные и жестокие вещи с твоим мозгом. Ты самая храбрая женщина, которую я когда-либо знал, но я не позволю тебе это сделать. Это безумие и самоубийство.
Тиернан молчала долго, и он уже начал опасаться, что она больше никогда с ним не заговорит. Но она, наконец, перевернулась и интуитивно положила руку ему на спину.
— Я должна это сделать, Бреннан. Это мое задание, или, впрочем, можешь думать об этом, как о моем воинском долге. Я обязана это сделать, и хочу, чтобы ты помог мне, но пойму, если ты не захочешь рисковать.
Он засмеялся, и смех был резким, словно разгневанный бог вырывал эти звуки из груди атлантийца.
— Не захочу? Да только ради твоей улыбки я последую за тобой через каждый из девяти кругов ада. Если ты обязана это сделать, я буду полностью на твоей стороне. Но если ты ко мне неравнодушна, то позволишь выполнить твое задание, пока сама будешь в безопасности в Атлантиде.
Она спрыгнула с кровати и обошла вокруг, пока не стала к нему лицом
— Бреннан? Даже если бы у меня не было долга перед Сюзанной, я бы не позволила тебе сделать это в одиночку. Помнишь проклятье? Если я отпущу тебя — даже если бы я хотела отпустить тебя одного, а я этого не хочу — ты забудешь меня, и что тогда? Снова справляться со всеми эмоциями, которые воспрянут, как только ты увидишь меня в следующий раз? Как ты можешь это выдерживать?
Быстрым движением руки схватив ее за запястье, он медленно притянул Тиернан к себе, пока не смог наклониться и прижаться лицом к мягкости ее живота. Через несколько секунд она запустила пальцы в его волосы и нежно погладила по голове — успокаивающее движение, заставлявшее его хотеть остаться в таком положении год, а то и всю его жизнь.
Но желания не морские коньки, а то нимфы уж точно прокатились бы на них, как говорится в атлантийской пословице. Так что он поднял голову и пристально взглянул в ее бездонные глаза.
— Я откажусь от тебя, — сказал Бреннан, и каждое слово колом застревало у него в сердце, как если бы он тоже был вампиром. — Я никогда не потревожу тебя снова или у нас никогда не будет каких-либо отношений, если ты постараешься не ввязываться в неприятности.
Тень чего-то неопределенного проскользнула в ее глазах, и она снова отступила от него.
— Это будет так легко сделать? Отказаться от меня? — В ее голосе был вызов и, хотя он посчитал, что девушка сама этого не сознавала, мольба.
— Мне за две тысячи лет никогда не приходилось делать ничего настолько трудного — спокойно сказал Бреннан. — Я бы предпочел смерть от пыток, чем саму мысль о том, чтобы позволить тебе подвергнуться опасности. Так или иначе, что хорошего в тех чувствах, которые разрывают мою душу на части только от одной мысли, что могу тебя потерять?
Он резко встал, устав от бесполезной дискуссии, и рукой указал на дверь в ванную.
— Нам следует принять душ. И отдохнуть.
Она попыталась улыбнуться, но улыбка не коснулась ее глаз.
— Лечь спать сейчас и оставить все вопросы о смерти, пытках и поступках с риском для жизни до утра?
— Именно.
— Я согласна. — Она направилась в сторону ванной комнаты, но не раньше, чем он осознал одну важную истину: чтобы выполнить условия проклятия, он будет вынужден смотреть, как она принимает душ.
А его собственная честь не позволит ему прикоснуться к ней.
Понятие «пытки» обзавелось острыми краями и ранило его до глубины души.
_______
Нереиды — морские нимфы, пятьдесят дочерей морского старца Нерея и океаниды Дориды, имена которых указывают на изменчивость, глубину, стремительность и прихотливость моря. К нереидам относятся: Амфитрита, Аретуза, Галатея, Калипсо, Панопея, Псамата, Фетида и др. Они обитали во “внутреннем море”, на берегах которого живут люди (в отличие от океанид, обитавших во “внешнем море”, которое омывает края земли). Жили нереиды в серебрянных пещерах на морском дне, пряли на золотых прялках, занимались музыкой и танцами, а в лунные ночи выходили на берег, где пели, танцевали и состязались с тритонами. Они охотно помогали мореплавателям.
Глава 17
Тиернан поняла, в чем загвоздка, как только остановилась у стеклянной стенки огромной душевой кабинки Бреннана. Сама ванная комната была такой роскошной, прямо-таки созданной для журнала интерьеров: повсюду белый мрамор с золотыми прожилками и толстое блестящее стекло. Интересно, а существует ли в природе журнал «Дом атлантийца»?
Она улыбнулась, чувствуя, как от усталости ее мысли перепутались. В раздумьях о красоте дворца Тиернан нашла своего рода защитный механизм.
Они помогали ей забыть о потрясающе красивой внешности Бреннана.
Сейчас он, ни слова ни говоря, указал на мраморную ванну с золотыми и серебряными кранами, красноречиво поигрывая бровью. Большое и сильное тело атлантийца значительно уменьшало пространство этого помещения. Тиернан всем телом чувствовала его близость.
В эту ванну они могли поместиться вдвоем…
— Нет, — поспешно ответила она себе и на его невысказанный вопрос. — Душ как раз то, что надо. Я сейчас не хочу заснуть и утонуть в ванне.
На его лице промелькнуло выражение хищника так быстро, что Тиернан едва успела заметить. Бреннан кивнул и занялся сложной системой весов и рычагов в душе. В результате вода полилась со всех сторон из спрятанных водосточных труб. Тиернан даже со своего места почувствовала тепло и пар, исходящие от воды.
— Я не могу уйти, — раздался его тихий и нерешительный голос. — Проклятие…
Она кивнула, слишком устав, чтобы спорить. Он ведь видел ее обнаженной в лесу. При мысли об этом она почувствовала, что краснеет. В тот раз Бреннан не ограничился лишь взглядом.
— Ты не мог бы просто повернуться спиной, пока я не зайду в кабинку, — наконец, ответила Тиернан. — Я очень прошу.
Бреннан отвернулся, но что-то в его напрягшихся плечах ясно дало ей понять без слов, каких усилий это ему стоило. Тиернан почувствовала силу его страстного желания тогда в лесу и в постели совсем недавно. В обоих случаях он держал себя в руках.
Он-то держал свои порывы под контролем, а она — нет. Тиернан повела себя как настоящая распутница.
