— Не разбрасывайтесь, государыня, если вам жаль голодных.
— Она была пуста. Сколькие из нас, — продолжила Кэнрэймон-ин, — смотрят на снег, усыпающий едва расцветшие бутоны сливы, с мыслями не о поэзии, а о том, принесет ли дерево плоды?
— Цвет сливы — знак надежды, так что подобные мысли вполне своевременны, я бы сказал.
— На что людям надеяться? Я слышала, Минамото стягивают силы в край Оми, недалеко от столицы. Они могут обрушиться на нас в любой миг!
— Не слушайте, что говорят, владычица. Это пустяк, не угроза. Как только горные тропы оттают, Корэмори с ними быстро разделается.
— Наш племянник? Тот, что бежал от уток?
— Тс-с, — тихо сказал Мунэмори. — Он усвоил урок и теперь куда более опытен, чем тогда.
Кэнрэймон-ин, помолчав, произнесла:
— Еще до меня дошли слухи, будто в следующую луну тебе дадут младший чин первого ранга. Поздравляю.
— Меня всячески заверили, что так и будет. Давно пора. Непросто, доложу тебе, давать указания Фудзивара, находясь лишь в четвертом ранге. Они меня попросту не замечают. Как здоровье юного государя?
Кэнрэймон-ин снова ответила не сразу.
— Довольно сносно, учитывая обстоятельства. Он как будто не унывает и старается не вникать в то, что происходит вокруг. Иные говорят, ему недужится оттого, что страдает земля.
— Вздор. Если земля отчего и страдает, так единственно от засилья Минамото. Как только мы их разобьем, все снова наладится. — Сказав так, Мунэмори, однако, поглядел в сад на мягко падающий снег, стараясь сохранить его вид в памяти. Он уже был наслышан о том, сколько воинов стекались под знамена Минамото, — часть возглавлял лихой Ёсинака, а часть — какой-то молодой выскочка по имени Ёсицунэ. Слышал Мунэмори и пересуды, согласно которым голод и мор, как и бедствия прошлых лет, предвещали скорое падение Тайра.
Мунэмори знал, сколько участков дворцовой стены имели подкопы и скольким был нанесен невосполнимый урон. Случись осада — и крепости долго не выстоять. По смутам Хогэн и Хэйдзи он помнил, что в бою внутри города все преимущества были на стороне нападавших — деревянные постройки, казалось, только и ждали, когда их подожгут. Даже укрепленную Рокухару можно было спалить несколькими меткими выстрелами.
Мунэмори знал: наступит час — может, раньше, а может, позже, когда Тайра и их малолетнему императору придется оставить Хэйан-Кё.
Курикара
На семнадцатый день четвертой луны второго года Дзюэй Тайра Корэмори выступил из Хэйан-Кё по Северному сухопутному пути на битву с Ёсинакой. Его дружина была не так велика по сравнению с первым походом, но все же внушительна. Многие молодые воины жаждали случая показать себя в бою и прославиться. Десятки тысяч слетелись под знамена с гербовыми бабочками Тайра, стремясь броситься в битву после года уныния и скуки, — все, кроме «дяди Мунэмори», который опять остался в столице — «следить за порядком».
Войску такого размера, понятно, требовалось продовольствие, которого в столице не оказалось из-за неурожая. Ратникам Тайра был дан монарший указ изымать все необходимое в деревнях. Без того угнетенные крестьяне и землевладельцы смотрели, как их скудные припасы расхищаются воинами. Корэмори наблюдал, как обобранные крестьяне бегут в горы с одними узлами. «Эти люди не вспомнят нас добрым словом, — понял он. — Будем надеяться, что победим мы, не то у Минамото прибавится ополченцев».
К исходу четвертой луны рать Корэмори вступила в край Этидзэн, тотчас обнаружив, что очутилась на берегу огромного озера. На другом его берегу, в окружении горных кряжей и отвесных скал стояла крепость Хиути с обороной из шести тысяч воинов Минамото.
— Что делать? Лодок мы не захватили, — сказал Корэмори брату деда, Таданори, — да и, корабельщиков тоже. Как же нам перебраться?
— Верно, у противника есть лодки для собственных нужд, — ответил старый Таданори. — Так подождем, пока они не переправятся к нам сюда. А там наши лучники легко их одолеют.
Корэмори счел совет разумным, и потому приказал дружине стать лагерем на берегу и дожидаться неприятельской вылазки. День за днем они ждали, однако из Хиути так и не вышло ни одной лодки. Наконец часовые Тайра заметили лучника на другом берегу. Он прицелился и выстрелил в сторону лагеря, но то была не гудящая стрела, возвещавшая начало битвы. К древку было прикреплено послание, которое вскоре доставили Корэмори. Оно гласило:
«Озеро это не природный водоем, а временная запруда. Ее создает плотина к югу от крепости. Как стемнеет, пошлите своих воинов ее разрушить, а днем переходите — вода спадет, и озеро станет не глубже горного ручья. Коням здесь переправа хорошая, так что доберетесь без промедления.
Писано Саймэем, управителем храма Хэйдзэндзи».
— Превосходное известие! — воскликнул Корэмори. — У нас есть союзник в стане Минамото! — Не дожидаясь ночи, он отрядил людей разобрать плотину, и очень скоро озеро обмелело настолько, что конники Тайра смогли перебраться по нему, точно посуху.
Шесть тысяч защитников крепости бились на славу, но Тайра превзошли их числом. Минамото были вытеснены из Хиути и попытались укрепиться севернее, в краю Kara. Однако рать Корэмори нагнала их и разбила уже в новых оплотах.
Окрыленный победой, Корэмори направил дружину в горы близ Тонамиямы. готовясь дать бой в прибрежной долине у их подножия. Тем временем его соглядатаи доложили, что к ним на север движется могучее войско Ёсинаки. И верно: вскоре в долине были замечены всадники с белыми стягами, и такие же знамена мелькали у Черного холма, Куродзака. Поэтому Корэмори велел своим людям спешиться, пустить коней отдохнуть и попастись, чтобы самому хорошенько обдумать следующий шаг.
Той ночью в походный шатер Корэмори явился лазутчик с тревожными новостями.
— Здесь неподалеку есть святилище Хатимана, которого Минамото почитают покровителем. Я говорил с одним из тамошних служек, и он рассказал, будто бы Ёсинака успел помолиться перед боем. В ответ на его молитву, по словам служки, с крыши святилища слетели три белых голубя. Все, кто был рядом, истолковали это как знак божественного благоволения.
Корэмори вздохнул.
— Дед тоже рассказывал мне о белых голубях, явившихся полководцу Ёситомо. Хатиман, бесспорно, могущественное божество, но в годы Хэйдзи Ёситомо его защита не слишком помогла. Будем надеяться, не поможет и Ёсинаке.
Поутру же Тайра, проснувшись, обнаружили войска Минамото всего в трех тё[71] на поросшем сосняком склоне.
— Должно быть, подобрались ночью, — пробормотал Корэмори в изумлении. — Как же им удалось так тихо прокрасться?
— Эти края им хорошо знакомы, — ответил старый Тадано-ри. — Верно, обмотали конские копыта тряпьем, чтобы заглушить цокот.
Корэмори никак не мог определить, сколько у Минамото воинов, поскольку те хорошо укрылись между деревьями.
— Почему они не нападают?
— Возможно, их рать невелика и они ждут подкрепления из долины. Или попали сюда случайно и решили понаблюдать.
— К счастью для нас. Пусть часовые в долине тотчас доложат, если заметят войска Минамото на подходе.
— Всенепременно, господин командующий.
Корэмори смотрел, как Минамото глазеют на его людей, пока те наскоро облачаются в доспехи.
