я сказала ему, что тот некоторое время поживет у нас, – и вежливо с ним поздоровался. И с тех пор ведет себя так, будто ничего особенного не происходит.
– Знаешь что? – задумчиво протянула Салли. – По-моему, Тиму все это попросту надоело. Не удивлюсь, если он махнул на происходящее рукой и решил жить своей жизнью.
– Что ж, ничего не имею против. Только бы Тим не замкнулся, не ушел в себя и не отгородился от нас с Энди, а заодно и от реальности вообще.
– Разве наблюдаются подобные признаки? – спросила Салли.
– К счастью, нет. Это я так, к слову. Что же касается Алана, то, наверное, он уедет, как только закончит серию эскизов, которые делает с меня.
Глаза Салли заблестели.
– Ты в самом деле позируешь ему?
– Да. – Джин скромно опустила взгляд. – Никогда не думала, что окажусь в роли натурщицы.
Салли рассмеялась.
– Ну, одним этим, насколько я понимаю, дело не ограничивается!
Джин посмотрела на нее и медленно улыбнулась.
– Ты правильно понимаешь. Почему я не могу позволить себе немного развлечься с симпатичным парнем? В конце концов, у Энди есть женщина, а я чем хуже?
– О! – воскликнула Салли. – Это я понимаю! Решила завести интрижку в отместку Энди?
– Ну, не совсем так, – уклончиво усмехнулась Джин.
– Так уж и не совсем!
– Э-э… может, самую малость.
– И правильно, – вдруг согласилась Салли. – Наверное, на твоем месте я поступила бы точно так же. Пусть Энди много о себе не воображает. Кроме того, мне самой не очень приятно было наблюдать, как эта Рита увивается вокруг него, щебеча о планах пожениться и завести детей.
– Мне тоже, хотя я больше не имею никаких видов на Энди, – вставила Джин.
– Ну да, – медленно произнесла Салли. – Ну да…
Джин на это ничего не сказала, только слегка опустила ресницы, словно пряча выражение глаз.
Она была счастлива. Настолько, что порой ей даже трудно было сосредоточиться на выполняемой в данный момент работе.
Это напоминало юность. Джин словно вновь стала девочкой-подростком, впервые ощутившей мощный напор гормонов и… пришедшей в восторг от обилия и разнообразия новых чувств.
Бывали моменты, когда Джин спрашивала себя: может, Алан и есть тот единственный и неповторимый, которого мечтает встретить каждая женщина? Ответа она не находила, зато знала, что с Аланом ей хорошо.
Еще бы было плохо, если он давал ей возможность чувствовать себя живой и желанной!
Энди стало известно, что в коттедже поселился молодой мужчина.
Разумеется, так или иначе он узнал бы об этом, хотя бы потому, что регулярно приезжал к Тиму. Правда, первое известие об Алане Энди получил по телефону.
Произошло это случайно. Энди сказал Тиму, что собирается провести с ним и Джин субботу, добавив при этом:
– Но рано утром мне придется вернуться в город, потому что нам с тетей Ритой предстоят кое-какие дела.
– Да, папа, – спокойно произнес Тим.
В последнее время он больше не проявлял бурных эмоций. С ним произошли перемены, которые кратко можно было определить следующим образом: он повзрослел.
– Но как-нибудь в другой раз я постараюсь выбраться к вам на весь уик-энд, – пообещал Энди, подавив вздох облегчения: больше всего он опасался негативной реакции со стороны Тима.
– Хорошо, только тебе, скорее всего, придется спать в гостиной на диване, – сказал Тим.
– Почему? – удивился Энди, даже не догадываясь о том, какой сюрприз его поджидает.
– Потому что в спальне для гостей мама поселила дяденьку.
– Ну, в таком случае… – начал было по инерции Энди, и тут услышанное проникло в его мозг. – Что? Какого дяденьку?
– Его зовут Алан.
– И… что дальше? – Энди был настолько сбит с толку неожиданным известием, что даже не сумел точно сформулировать мысль. – Кто такой этот Алан?
– Художник, – ответил Тим.
– Гм… откуда он взялся, хотел бы я знать… – произнес Энди, обращаясь больше к самому себе.
Однако Тим воспринял его слова как вопрос.
– Меня тут тогда не было. Я уезжал на экскурсию в Вашингтон, помнишь?
– Разумеется!
– Ну, а дядя Алан привез маму домой из города, из ночного клуба.
Это было что-то новенькое – прежде Джин не заглядывала в подобные заведения.
– Разве она не могла приехать сама?
На взгляд Энди, вопрос прозвучал глупо, однако Тим воспринял его нормально.
– Нет, не могла.
– Боже правый, да почему?! Понимаю, автобусы ночью не ходят, но она могла вызвать такси!
– Мм… нет, мама так напилась в клубе, что дяде Алану пришлось отвезти ее домой на своем автомобиле, – совершенно невинно пояснил Тим.
– Напилась?! – Энди прижал ладонь к сердцу. В голове у него возник тихий звон. Он никак не мог принять того, что услышал. Наконец после довольно длительной паузы Энди произнес: – Сынок, позови, пожалуйста, маму.
Через минуту трубку взяла Джин.
– А, это ты, Энди. Здравствуй.
– Что… у вас происходит?! – срывающимся от волнения голосом, но все же требовательно спросил тот. – Что это еще за Алан?
Джин негромко рассмеялась.
– Ах вот ты о чем! Как тебе сказать… Алан очень приятный человек, художник и…
– Тим сказал, что ты напилась!
– В самом деле? Ну, он преувеличивает. Просто я отвыкла от спиртного, и мне стало нехорошо, а Алан был настолько любезен, что подбросил меня до дому. Вот и вся история.
– Разве ты не поселила его в гостевой комнате? – резко произнес Энди.
– Да, конечно. Это ведь естественно, правда? Та спальня именно для гостей и предназначена. Не в моей же комнате ему устраиваться, верно?
Пока Джин говорила, Энди отчасти удалось обуздать свой гнев.
– Зачем вообще понадобилось селить этого человека в свой дом? – сдержанно произнес он, понимая, что горячностью только испортит дело.
– Видишь ли, Алан художник. В настоящее время он рисует с меня эскизы, которые затем собирается использовать в работе над задуманной картиной.
– С тебя?! – Все-таки Энди не удалось скрыть удивления. – Постой, ты что же, позируешь ему?
– Конечно, – с достоинством произнесла Джин.
Возникла короткая пауза, затем Энди каким-то странным тоном спросил:
– Голая?
– Что? – В первый момент Джин не поняла, что он подразумевает.
– Позируешь без одежды?
– Нет, частично я одета, потому что образ, который создает Алан, требует некоторой… – Она вдруг оборвала фразу и произнесла: – А почему ты спрашиваешь?
– Потому что… – запальчиво начал Энди, но тоже внезапно умолк, словно опомнившись. – Нет, ничего… Поступай как знаешь. В конце концов, мы больше не… то есть я хотел сказать, что это твоя жизнь и ты вправе распоряжаться ею по своему усмотрению.
