Вне всякого сомнения, вы нас поняли. Извините нас; это не мы вам отказываем. Не гневайтесь же на нас: некто, более сильный, чем мы, более сильный, чем вы, этого не желает.
Босир и Мануэл не нашли, что возразить. Они сделали нечто вроде комплимента ювелирам и постарались разыграть безразличие.
Ювелиры с облегченным сердцем встали, как люди, которым после затруднительного разговора сейчас разрешат откланяться.
Их отпустили, и камердинер получил приказание проводить их во двор.
Едва он успел спуститься с лестницы, как дон Мануэл и Босир подошли Друг к другу, предварительно обменявшись такими взглядами, которые означают переход к делу.
— Что ж, — сказал дон Мануэл, — дело не выгорело.
— Ясно, — сказал Босир.
— Здесь, в кассе, сто восемь тысяч ливров.
— По пятьдесят четыре тысячи на брата.
— Решено! — отвечал дон Мануэл. — Отошлите Дюкорно, — прибавил он Босиру на ухо.
Босир не заставил его повторять. Он быстро прошел в комнату, смежную с комнатой посла.
Прошла минута, Босир не возвращался.
Дон Мануэл подсчитал, что для того, чтобы отослать Дюкорно и вернуться в комнату, Босиру потребуется по крайней мере пять минут.
Он бросился к дверям комнаты, где находилась касса.
Он вбежал туда и испустил ужасный крик. Касса открывала широкий, беззубый рот. Ничего не было в ее разверстых глубинах!
Босир, у которого имелся запасной ключ, вошел в другую дверь и заграбастал деньги.
Дон Мануэл, как сумасшедший, помчался к швейцарской и обнаружил, что швейцар распевает песню.
У Босира было преимущество в пять минут.
В это самое мгновение три торжественных удара в дверь заставили компаньонов вздрогнуть.
Вслед за ударами пронзительный голос крикнул по-португальски:
— Именем господина португальского посла! Отворите!
— Посол! — хором прошептали мошенники, разбегаясь по всему особняку, и в течение нескольких минут продолжалось паническое, беспорядочное бегство.
Вот как закончилась авантюра мнимого португальского посольства.
Глава 21. ИЛЛЮЗИИ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Как только Босир оказался за стенами особняка, он доскакал галопом до улицы Кокильер, затем до улицы Сент-Оноре.
Все время подгоняемый страхом погони, он запутывал следы: он мчался по улицам, лавируя и не задумываясь, что бежит вокруг Хлебного рынка; через несколько минут он был почти уверен, что его никто не преследует, и был вполне уверен еще в одном, а именно в том, что силы его иссякли и что отличная скаковая лошадь не смогла бы дольше двигаться.
Босир уселся на мешок с зерном — то была улица Вирам.
«Вот и сбылась моя мечта — я богат, — размышлял Босир. — Я сделаю из Оливы порядочную женщину, и сам стану порядочным человеком, — продолжал он свой внутренний монолог. — Она красива и простодушна в своих склонностях».
И он, как стрела, пустился к дому на улице Дофины.
Здесь он рискнул высунуться в окно и устремил взор на улицу.
Он увидел дом с окошками, в которых частенько показывалась прекрасная Олива, его звезда.
Но вдруг Босиру показалось, будто он видит в узком проходе напротив стеганый камзол стражника.
Кроме того, он увидел другого в окне маленькой гостиной.
Босир сказал себе, что де Крон, конечно, осведомленный обо всем, неважно кем и как, хотел взять Босира, но застал только Оливу.
Мысль, что эти люди огребут сто тысяч ливров и будут потешаться над ним всю жизнь, мысль, что таким дерзким, таким ловким ходом, который сделал он, Босир, воспользуются агенты полиции, до правде говоря, восторжествовала над всеми угрызениями совести и заглушила все печали любви.
Босир прижал к сердцу кредитные билеты и снова пустился бежать, на сей раз по направлению к Люксембургскому дворцу.
Но то ли небо, то ли ад решили, что на сей раз де Крон ничего не поделает с Босиром.
Не успел любовник Николь свернуть на улицу Сен-Жермен-де-Пре, как его едва не опрокинула великолепная карета, которую лошади гордо несли на улицу Дофины.
Босир метнулся в сторону, но, оглянувшись, увидел в карете Оливу и очень красивого мужчину, которые оживленно разговаривали.
Он слабо вскрикнул, и это только поддало жару лошадям.
Несчастный Босир, изнемогший морально и физически, бросился на улицу Фосе-Мсье-ле-Пренс, добрался до Люксембурга, прошел уже опустевший квартал и очутился за заставой, где нашел убежище а комнатушке, хозяйка коей оказала ему всевозможные знаки внимания.
Он расположился в этой конуре, спрятал кредитки под плитку пола, поставил на нее ножку кровати и улегся, обливаясь потом и ругаясь, перемежая богохульства с изъявлениями благодарности Меркурию, испытывая отчаянную тошноту от сладкого вина, настоенного на корице, — напитка, весьма пригодного для того, чтобы вызвать выделение пота на коже и уверенность в душе.
Он был уверен, что полиция не найдет его. Он был уверен, что никто не отберет у него деньги.
Глава 22. ГЛАВА, В КОТОРОЙ МАДМУАЗЕЛЬ ОЛИВА НАЧИНАЕТ СПРАШИВАТЬ СЕБЯ О ТОМ, ЧТО ЖЕ ХОТЯТ С НЕЙ СДЕЛАТЬ
Босир действительно увидел в карете не кого иного, как мадмуазель Оливу, сидящую рядом с человеком, которого он не узнал, так как видел только однажды, но которого узнал бы, если бы увидел дважды; Олива, как обычно, была на прогулке в Люксембургском саду.
В ту минуту, когда она расплачивалась за свой стул note 39, намереваясь вернуться домой, и улыбалась хозяину садового ресторанчика, постоянной посетительницей которого она была, на одной из аллей появился Калиостро; он подбежал к ней и взял ее за руку.
Она тихонько вскрикнула.
— Куда вы направляетесь? — спросил он.
— На улицу Дофины, к себе домой!
— Это будет на руку людям, которые вас там ждут, — проговорил господин. — Там вас арестуют, моя дорогая!
— Арестуют? Меня?
— Несомненно. Двенадцать человек, которые вас поджидают, — это стрелки де Крона.
Олива вздрогнула: некоторые люди всегда пугаются неожиданных вещей.
Тем не менее, несколько глубже погрузившись в свою совесть, она собралась с силами.
— Я ничего не сделала, — заявила она. — За что же меня арестуют?
Олива остановилась, бледная и взволнованная.
— Вы играете со мной, как кошка с несчастной мышью, — продолжала она.
— Послушайте: если вы что-то знаете, скажите мне! Ведь они имеют зуб на Босира?
Она остановила на Калиостро умоляющий взгляд.
— Невелика хитрость узнать об этом!.. Я продолжаю. Я отношусь к вам с участием и желаю вам добра, а уж остальное вас не касается. Идемте на улицу Анфер! Быстро! Там вас ждет моя карета.
С этими словами он довел Оливу до ограды, отделявшей сад от улицы Анфер. Подъехавшая карета взяла эту пару и довезла Калиостро и Оливу на улицу Дофины, к тому месту, где их обоих заметил Босир.
Олива разглядела полицейских, увидела свой дом, подвергшийся вторжению, и в то же мгновение бросилась в объятия своего покровителя с таким отчаянием, которое могло бы растрогать любого, только не этого железного человека.
Он ограничился тем, что сжал руку молодой женщины и, опустив шторку, скрыл ее самое.
