– Изобилие, – сказал коммерсант. – Но не хватает той экзотики, которая так мила сердцу аристократа. Как вы думаете?
Руал пожал плечами.
– Свен, – представился торговец и протянул Руалу узкую ладонь. Ильмарранен механически ее пожал, потом вспомнил, что надо представиться в ответ:
– Руал.
– Я северный человек, Руал, – продолжал неспешно Свен, – эта степь богата, но монотонна… Вы не хотели бы присесть?
Они устроились на каких-то мешках в тени крохотного дощатого сарая, служившего складом. Этой же тенью воспользовались двое девчонок-подростков, обе с корзинками и с пестрыми платками на головах.
– Вы, кажется, тоже пришли с севера, – предположил Свен, с удовольствием вытягивая усталые ноги. – Вы должны меня понимать. Я скучаю по лесу, клубкам корней, заросшим оврагам, непроходимым орешникам, лесным озерам… Здесь сухо и скучно. Степь, как блудница, равнодушно стелется под любой из трех сотен ветров…
– И негде спрятаться, – сказал Руал.
– Вот-вот! – с воодушевлением воскликнул его собеседник. – Именно!
Пристроившиеся рядом на мешках девчонки оживленно болтали; раз или два до ушей Руала долетело громко сказанное слово «оборотень». Он прислушался.
– Десять человек уже загрыз…
– Да пусть меня медом мажут, а я одна через поле не пойду!
– И я не пойду…
Свен заметил, что Руал слушает беседу девчонок, усмехнулся:
– Это они о чем?
– Об оборотне, – сказал Ильмарранен. – Вроде у них тут все оборотня боятся.
Свен пожал плечами, всем своим видом выражая недоумение по поводу столь незначительных и странных проблем:
– Они, видите ли, боятся оборотня… Им плевать на жару, на пыль, на солнце, у них по одному дереву на поселок и по одному колодцу на деревню, да и тот сухой… Оборотень!
И Свен извлек из-за пазухи флягу. Ильмарранен инстинктивно сглотнул.
– Пейте, Руал, – радушно предложил Свен, протягивая воду собеседнику.
Ильмарранен попытался отказаться, но Свен вложил флягу прямо в протестующе поднятую руку. Руал не устоял и прижался губами к горлышку. Острое наслаждение от прохладной свежей жидкости, струящейся по горлу, на несколько мгновений парализовало его, притупило мысли и подчинило волю. Завороженный счастьем утоления жажды, он чуть не выпил все до дна.
– Светлое небо, – пробормотал он, возвращая флягу. – Я, кажется, оставил слишком мало…
Свен не рассердился и не огорчился:
– Ничего… Мне хватит.
И он приложил флягу к губам.
Пронзительный женский визг, донесшийся от противоположной стороны сарайчика, заставил его поперхнуться. Девчонки, пристроившиеся рядом на мешках, вскочили, будто ужаленные. Шум базара на мгновение притих, чтобы через секунду разразиться тревогой и недоумением.
– Тьфу на тебя… – сказали из-под соседней телеги. – Что за чума так орет?
Визг сменился возбужденными, перепуганными причитаниями:
– В сарае, в сарае! Сзади хотел на меня кинуться!
Люди вытягивали шеи, кое-кто бросал торговлю и трусил к месту происшествия, бормоча заинтригованно:
– А чтоб тебе… Тьфу на тебя…
Свен откашлялся, наконец. Предположил недовольно:
– Кошелек у нее срезали, конечно.
С противоположной стороны сарайчика собиралась толпа:
– Да чего? Кто?
– Обороте-ень! – с новой силой завопила женщина.
Свен подскочил и издал странный сдавленный звук, нечто вроде «Агм». Фляга дрогнула в его руке, и Руал мимоходом подумал, что коммерсант, похоже, трусоват.
Присоседившихся девчонок будто ветром сдуло. Из-под рядом стоящей телеги выскочил взъерошенный парень, заметался, сбивая любопытных с ног. Вокруг сарая завертелся людской водоворот – кто-то бежал прочь, кто-то лез поближе. Руал и его собеседник неожиданно оказались в центре событий.
– С ума посходили, – убежденно кивнул Свен. – Давайте посмотрим, Руал?
Такое предложение не вязалось с его предполагаемой трусостью.
