Зверь присел на секунду, оглушительно гавкнул и рванулся вперед, прямо на отшатнувшихся людей. Завизжали женщины, залились лаем собаки – а огромный серый пес несся, спасая свою жизнь, и мгновенно скрылся из виду, сопровождаемый всеобщим страхом и собачьей сворой. К Ильмарранену подошел Свен, лучезарно улыбнулся, ни слова не говоря, покачал головой и пожал ему руку.
– Спасибо, я сыт, – бормотал Руал, отпихивая блюдо с телячьими отбивными. – Достаточно, хватит…
Он отяжелел и несколько осоловел от обильной, сытной, любовно приготовленной пищи. Угощали хозяин сарайчика и несколько поклонников, появившихся у Руала в результате подвига с оборотнем. Рядом за столом пристроился Свен – тот ел мало, зато без конца говорил:
– Поразительно! Я диву даюсь! За десять минут избавить людей от оборотня, который терроризировал всю округу! Дорогие мои, этот человек спас ваш товар и ваши жизни. И как легко, и вместе с тем как мужественно! Браво, дорогой Руал. Хозяин, дайте ему еще печенки.
Ильмарранен мотал головой, отказываясь; огромными глотками истреблял молодое вино и благодарно улыбался Свену.
Когда никто не слышал, тот приближал свои губы к Руаловому уху и шептал, давясь смехом:
– Браво, Руал! А когда вы сообразили, что это пес?
Или:
– Значит, рваное ухо? Комедия, настоящая комедия!
Руал неизменно пожимал плечами и изрекал снисходительно:
– Не смешите людей, Свен… Какой оборотень средь бела дня?
Тот хохотал беззвучно, заразительно, до слез.
Опускался душный вечер жаркого дня; утихал, разбредался базар. Тянулись вереницы телег домой, в поселок, гости же издалека устраивались у костров, готовясь тут, под возами, и ночевать. На уцелевший после визита оборотня сарайчик был навешен огромный замок, хозяин долго прощался с Руалом, благодарил, жал руку. На остывающем небе зажглись первые звезды.
– Куда вы теперь? – спросил Свен, когда вдвоем они брели пустеющей дорогой. – Где заночуете?
– А я не буду ночевать, – задумчиво отозвался Руал. – Я пойду… Ночью идти не жарко.
– Не сидится, – понимающе кивнул Свен. – Тянет вперед, неизвестно куда, лишь бы в дорогу, лишь бы идти, будто подошвы зудят… Ведь так?
– Да, – отвечал Руал, удивленный.
– Вот и меня, – сказал Свен.
Некоторое время они шли молча, миновали засыпающий поселок и вышли на широкую, вдаль ведущую дорогу. По всей степи гремели хоры цикад.
– Мы чем-то похожи, – нарушил молчание Свен. – Мы в чем-то сородичи, мы оба отличаемся от остальных двуногих… Может, вы и не заметили, Руал, что я не такой, как прочие. Но я-то сразу понял это про вас… Мы оба совершаем необъяснимые, на первый взгляд, поступки. Вы вот спасли собаку, а зачем?
Руал пожал плечами:
– Терпеть не могу казни… И палачей.
Они снова замолчали. Ночной ветер носил запахи сотен целебных трав. Над головами путников матовой дугой изгибался Млечный путь.
– А вы вот мне помогли, – сказал Руал. – А зачем?
Свен рассмеялся:
– Необъяснимо! Впрочем, мне было любопытно. Раньше я никого не спасал.
Из-за горизонта неспешно выползала красная, как горячий уголь, луна. Свен все больше воодушевлялся, посмеивался про себя, то и дело дружески хлопал Руала по плечу, напевал что-то без слов и мелодии. Задорно светились его зеленые глаза.
А луна поднималась, огромная, круглая, меняла цвет, наливаясь желтым. Неправильной формы пятна придавали ей сходство с равнодушным, застывшим лицом. Свен почти приплясывал:
– Ах, дорогой Руал! Что может быть лучше, чем идти вот так по ночной, пустынной степи, глазеть на луну, дружески болтать? А вы великолепный собеседник, вы умеете слушать… Нечасто встретишь аристократа духа, подобного вам… Однако пришло время расставаться. Навсегда. Прощайте, дорогой Руал.
Он остановился посреди дороги. Ильмарранен недоуменно огляделся – ни строенья, ни огонька. Свен смотрел на него, усмехаясь:
– Приятно было познакомиться, друг мой.
Он сладко зевнул, и в свете белеющей луны Руал увидел стремительно удлиняющиеся, хищные, нечеловеческие клыки.
Ильмарранен вскрикнул и замер, пригвожденный к дороге, не в силах издать больше ни звука. Свен ухмыльнулся – полыхали зеленым узкие глаза, клыки отражали лунный свет, как костяные лезвия. Выверенным сильным движением коммерсант оттолкнулся от земли, опрокидываясь назад; перевернувшись в воздухе, он упал на четыре лапы – огромные, страшные орудия убийства.
Они стояли друг против друга – беспомощный, ослабевший от ужаса человек и чудовище-оборотень, палач по призванию.
