прищурились:
– Речел, ты готова для меня.
– Да…
– Ты покоряешься моему желанию?
– Я хочу быть покорной.
Генри осторожно встал и указал на пуговицы своих брюк.
– Тогда обслужи меня.
Продолжая глядеть в глаза мужа, Речел нащупала пуговицы и расстегнула их одну за одной. Не дожидаясь дальнейших приказаний, она погрузила руки в нижнее белье, чтобы высвободить его. Речел затаила дыхание, чувствуя его размеры и теплоту. Ей хотелось бояться его, ненавидеть его, считать его омерзительным, но у нее это не получалось. Благодаря своему ненасытному любопытству Речел видела такое слишком часто в детстве и юности.
Мужские руки крепко взяли ее за плечи. Генри повалил Речел на диван и накрыл своим телом. В его глазах горело яростное желание, не терпящее ожиданий. Речел почувствовала боль, когда твердая плоть вторглась в ее тело, разрушая все преграды, В тот же миг она осознала, что ее девственность осталась в прошлом: это был ее собственный выбор, а мужчина являлся лишь необходимым звеном в цепи. Речел выгнулась навстречу его движениям и услышала стон. Генри замер, приподнялся на локтях и посмотрел ей в глаза:
– Черт тебя побери, Речел!
Его шепот исходил из самой глубины, оттуда, где билось сердце. Речел казалось, что она слышит эти удары. Мужские бедра продолжали равномерные движения, вторжение становилось все глубже… глубже… Губы Генри касались ее губ и носа. Время от времени он замедлял движения, раздвигал языком губы Речел и начинал их покусывать. Когда Речел мотала головой, пытаясь уклониться, Генри стонал от удовольствия и входил в нее с новой обжигающей силой: ему нравилось воевать и господствовать сразу на двух фронтах.
В какой-то миг Речел и Генри забыли, где они и что с ними происходит; глаза закрылись, тела слились в одно целое, а души словно парили в воздухе. Но вот Генри перекатился набок и оказался на самом краю дивана. Он по-прежнему был рядом с Речел, но она вдруг ощутила себя одинокой и брошенной. Даже его дыхание на ее щеке казалось холодным. Речел слишком поздно спохватилась – Генри уже получил все, что хотел. Его глаза смотрели куда-то мимо нее.
– Черт тебя побери, Речел… – шептал он.
Речел теперь понимала, что будет подчиняться Генри только тогда, когда сама этого захочет. Да, она не позволила ему отомстить ей, но не испытывала ни наслаждения, ни триумфа.
Она чувствовала лишь полное опустошение.
ГЛАВА 8
Эти звуки показались Речел очень знакомыми: скрип кроватей, кашель и бормотание за стенами, уличные крики и смех, топот ног в коридоре и хлопание дверей. То, от чего она уехала и, как казалось, навсегда, вернулось к ней через семь лет. Сколько сил затрачено, и все ради того, чтобы оказаться голой рядом с мужчиной и чувствовать отвращение и стыд за свою похоть…
Ее план был таким заманчивым и таким простым: свой дом, муж, уважение – ценности, интересующие очень немногих. Люди чаще мечтают о хорошей мебели или внутреннем водопроводе.
Порядочный мужчина откликнулся на ее объявление. Порядочный мужчина женился на ней, несмотря на ее прошлое. Он сказал, что она достойна стать его женой. Но вместо него появился другой, который не умеет прощать. От Генри она не слышала ничего, кроме проклятий. Он посылал ее к черту, с которым наверняка хорошо знаком.
Речел все еще лежала на диване в его объятиях, чувствуя не только тяжесть его тела, но и груз собственной неудачи. Их брак не предвещал ей ничего хорошего. И ему тоже. Речел повернула голову и посмотрела на мужа: тот давно уснул и лишь мерно похрапывал.
Женщина осторожно убрала его руку со своего плеча, слезла с дивана и подобрала халат и сорочку, собираясь уйти в спальню. Услыхав, как муж бормочет во сне, Речел замерла на месте и поежилась от холода. Стоя посреди комнаты, она только сейчас заметила, что огонь в камине почти погас. Речел не шевелилась, боясь, что любой шорох разбудит Генри. Ей не хотелось сейчас разговаривать. Сначала нужно понять, что между ними произошло.
Генри снова забормотал, стуча зубами. Речел на цыпочках подошла к камину и подложила в огонь поленья, краем глаза наблюдая за Генри и одновременно следя за пламенем. Она заметила, что муж хмурится и что челюсть его энергично движется, словно он с кем-то спорит, даже во сне не находя покоя. Рука его неожиданно свесилась с дивана, пальцы коснулись пола. Но это не разбудило Генри.
Вздохнув, Речел подошла к мужу, положила его руку ему на живот, ночную сорочку свернула и подложила ему под голову, накрыла Генри халатом и побежала в спальню, в свою кровать, под теплое одеяло.
Когда Речел проснулась, Генри уже исчез. Его не было два дня. Сначала она даже радовалась, что муж не появляется. Он так жестоко унизил ее, заставил стоять перед ним голой, тогда как сам даже не соизволил раздеться. Но затем Речел со стыдом призналась себе, что получила от первой брачной ночи удовольствие. Она боялась этого ощущения, боялась думать, что желания берут над ней верх, боялась… что Генри бросит ее навсегда. Этот страх преследовал Речел еще до встречи с Генри Эшфордом – страх, что она снова окажется во власти лишь своего одиночества.
Речел встала на привычном месте у окна, равнодушно рассматривая улицу Шайенна. Почувствовав озноб, потерла ладонями плечи, хотя день был теплым. Она спрашивала себя: неужели стоило тратить столько времени и сил, чтобы снова оказаться в начале пути, в страхе и темноте, в запертой комнате, по- прежнему далекой от того мира, к которому она так долго стремилась? Где-то снаружи люди встречаются, смеются, враждуют или дружат, создают семьи, дарят друг другу тепло и любовь…
Здесь же всего четыре стены и окно, на котором не хватало только решетки. Речел всегда мечтала вырваться из своей тюрьмы, стать частью этого мира. Мечтала – и не могла. Ведь она была дочерью «мадам», отверженным существом.
