– Что привело тебя на землю Красного Пера? Кто послал тебя шпионить за мной и моими воинами?
Он не ожидал вопроса и поэтому молча уставился в холодные, жесткие глаза вождя, мысленно соображая: «Не с этим ли племенем он собирался воевать. И если да, то почему их лагерь расположен так близко от Впадины Индейцев? А другие? И как индейцы добирались по земле или еще быстрее по реке?»
Сэйта резко ударили кулаком в лицо. Мозг болезненно отозвался на удар.
– Я не шпион, – едва выдавил он, – я шел к себе домой, когда твои воины схватили меня.
Он едва успел закончить, как его снова стали бить. Он старался держать голову прямо, если только проявит слабость, все племя, как хищные птицы, набросятся на него.
Красное Перо повторил свое обвинение:
– Ты лжешь, ты следил за моими воинами.
Сэйт не отвел взгляд и молча смотрел прямо в его глаза. Один из индейцев стал замахиваться на него, и он мужественно собрал все силы, чтобы принять удар. Но внезапно раздался пронзительный женский крик. Появилась надежда. Он повернул голову и увидел, как Докси подбежала к вождю и упала перед ним на колени.
Она наклонила голову, сложила вместе ладони и начала что-то быстро объяснять на своем языке. Сэйт внимательно слушал, пытаясь уловить знакомые слова, но напрасно. Ему оставалось только наблюдать и ждать.
Несколько раз вождь что-то подозрительно переспрашивал. Охотник наблюдал, затаив дыхание, и вдруг подумал: что он, собственно, ждет от нее? На что надеется? Скорее всего, она должна просить его смерти.
Наконец, вождь кивнул головой, и Сэйт понял по реакции окружавших его индейцев, что Докси просила его помилования. Молча, он передернул плечами.
Сейчас язычники будут пытать его, и его проклянут, если он хоть раз закричит от боли.
Охотник внутренне готовился к испытанию и не сразу понял, что Докси не сдалась. По-прежнему с опущенной до земли головой она молила вождя. Слезы ручьями текли по щекам. Женщины и дети подошли ближе, смотря на нее с восхищением. Молодая индианка устроила им настоящее представление. Кажется, у нее получилось лучше, чем у шамана.
Тем не менее Сэйт ничего развлекательного не видел. Его жизнь зависела от силы ее аргументов. Он скользнул взглядом по лицу вождя в надежде обнаружить хоть признак положительного решения. Но его горделивая поза ничего не выражала. Похоже, он тоже наслаждался спектаклем, произведенным Докси.
Наконец старейшина племени наклонился вперед, положил руку на ее вздрагивающие плечи и с минуту что-то тихо говорил. Затем женщина переспросила, и вождь важно кивнул ей.
Едва улыбаясь, Докси встала и вышла из круга. По толпе прошел тяжелый стон, все мрачно смотрели ей вслед.
Сэйт ждал. «Могу ли я теперь встать и уйти?» Он заметил, что вождь внимательно на него смотрит, как будто стараясь прочитать его мысли. Наконец, резко, так что Сэйт даже вздрогнул, он взмахнул грязной рукой по направлению к ближайшему вигваму и произнес:
– Иди, Смеющаяся Вода ждет тебя.
Ноги едва повиновались ему, но он облегченно вздохнул и пошел в указанном направлении, хорошо видя, что индеец, стоявший недалеко, очень неохотно уступил дорогу, слегка убрав ногу. Сэйт пожал плечами. Ну что же, еще придет его время.
Докси разжигала огонь в сложенном из камня углублении в центре вигвама. Он посмотрел на ее лицо, освещавшееся пламенем, и насторожился: оно выражало самодовольство. Сэйт прищурился и холодно спросил:
– Что ты говорила Красному Перу?
Докси присела на корточки и стала смотреть на него из-под ресниц.
– Я сказала ему, что ты мой муж.
– Я так и думал, – он улыбнулся и добавил: – Я никогда не забуду, что ты для меня сделала, как только отсюда выберусь, ты получишь хорошее вознаграждение.
Легкая улыбка заиграла на губах индианки. Она поставила на огонь закопченный котел. Охотник, нахмурившись, смотрел на нее. Женщина что-то замышляла. Он слегка поддел ее ногой.
– Ты меня слышишь, Докси, – прорычал он, – Я сказал, что тебе хорошо заплачу.
Она встала и направилась к бадье с водой, стоявшей на грязном полу. Взяла глубокий сосуд, вырезанный из тыквы, набрала в него воды и сказала:
– Мы поговорим об этом, когда ты смоешь со своего лица кровь и поешь.
Сэйт попробовал запротестовать, но на этот раз был слишком слаб и голоден, чтобы настаивать до конца. Он хорошенько вымыл свое разбитое лицо и жадно набросился на мясо.
Докси спокойно и равнодушно наблюдала за ним. У него сохранилась курительная трубка, он набил ее листьями табака, положил туда горящий уголек, откинулся назад и выжидательно посмотрел на Докси:
– Итак?!
Она встала и небрежно подошла к отверстию в вигваме, высунула голову, осмотрелась, затем закрыла его и возвратилась к огню. Присела перед ним на корточки и четко сказала:
– Во-первых, ты никуда отсюда не пойдешь, никуда, пока я не разрешу.
