Индианка посмотрела на его застывшее лицо и продолжила:
– Что касается платы за мой хороший поступок, я сама решу, какой ей быть, – она пальцем ткнула в его бедра. – С сегодняшнего дня, охотник, – мягко, почти шепотом, произнесла Докси, – каждую ночь ты будешь любить меня, и не так, как ты это делал там. Ты будешь любить меня так, как любил свою белокожую шлюху, заставишь меня кричать от наслаждения, как кричала она, будешь целовать меня так, как целовал ее.
Сэйт так пристально смотрел на Докси, что она, наконец, почувствовала себя неловко. Но как только он откинул голову и разразился громким смехом, ее лицо снова онемело, а глаза гневно засверкали. Когда Сэйт закончил смеяться, она буквально прошипела:
– Смейся сколько хочешь, но ночью сделаешь так, как я сказала, иначе тебя завтра зажарят.
Рука Сэйта мгновенно выпрямилась, он схватил ее за волосы и притянул к себе:
– Тварь! А ты не знаешь, что будешь гореть вместе со мной? Как думаешь, что сделает вождь, когда узнает, что ты наврала? Или он простит тебе то, что ты одурачила его перед всеми?
Докси заныла от боли и страха. Она совсем не рассчитала такого поворота дела. Вместо улыбки у нее получилась гримаса:
– Я только хотела подразнить тебя. Можешь не спать со мной. У меня есть воин, который охотно сделает это.
Сэйт нахмурился.
– Советую тебе держаться подальше от твоего друга, нам обоим несдобровать, если вождь пронюхает, что ты наврала ему.
По лицу индианки он понял, что ему не придется еще раз предупреждать ее. Лучше, чем он, Докси знала о жестоком наказании, которому могла быть подвергнута.
Сэйт встал и стал раздеваться.
– Будешь спать со мной. Я так думаю, что вождь проверит сегодня, чем мы занимаемся, чтобы убедиться в правоте твоих слов.
ГЛАВА 14
Джулиана медленно открыла глаза и стала смотреть на маленький сереющий квадратик окна. Она еще не совсем проснулась, ее разбудил доносившийся шум. Джулиана облокотилась, чтобы получше разобрать, в чем дело, и тут же улеглась снова: по крыше барабанил сильный дождь.
– Подумать только, день моего замужества насмарку, – простонала она, продолжая лежать и пытаясь убедить себя, что какая в погоде разница.
Самое важное то, что она станет сегодня женой. Женщина задумалась о своем будущем муже. Он любит ее, что не вызывало сомнений, красноречиво подтверждая чувства своими действиями.
– Но я, – она вздохнула, – я стараюсь, очень стараюсь.
И тем не менее она все чаще вспоминала Сэйта и их последнюю встречу, думая о нем с болью в душе.
Но достаточно ли для жизни одного физического влечения? Получится ли из этого толк? Джулиана снова и снова задавала себе вопросы. Конечно, секс очень важен, она пришла к этому выводу, наблюдая за Джоном и Молли. Для них день был продолжением ночи. И если между ними возникали какие-то разногласия, то они быстро улаживались.
По мере того, как молодая женщина перечисляла достоинства Роса, ее желания угасали. «Конечно, он добрый и рассудительный, примет ее ребенка и будет отличным любовником». Джулиана в раздумье нахмурилась, на лбу появились морщинки.
«Подойдет ли он мне? Не будет ли слишком покладист?» Она, будучи сильной натурой, терпеть не могла обращения с ней, как с ребенком. Всегда готовая горячо поспорить и отстоять свое мнение, она не видела такого качества в Росе. Ее внутренний голос говорил ей: «Да, но Сэйт не предлагал тебе замужества, он бросил тебя, даже не подумав о чувствах».
– Хватит, – она резко одернула себя и уткнулась в подушку.
Послышалось шлепанье босых ног по полу. Это встал Джон. Вскоре поднимется и Молли. Джулиана перевернулась на спину и вытерла слезы, они не должны видеть заплаканное лицо в такой решающий день. Им ничего не известно о Сэйте, и они не поймут слез. Хотелось бы, чтобы и они поженились. Брат взял свечу и отправился разжигать камин. Она вспомнила Айву: только смерть этой женщины сделает Джона полностью свободным.
Со двора раздались голоса, и Джулиана отбросила все мысли. Она спустила ноги на пол, подбежала к окну и выглянула во двор. Зрелище заставило ее встревоженно вскрикнуть: кажется, все немногочисленное племя Немаса пожаловало на ее свадьбу. Пестрая, яркая одежда индейцев составляла резкий контраст темным фермерским тонам.
Подошла Молли и всплеснула руками.
– Боже, Джон, кажется здесь весь поселок. Что нам делать? Они же все здесь не поместятся.
Мужчина нервно провел рукой по волосам.
– Черт возьми, Молли, я не знаю, как быть. Их никто не приглашал. Да еще в такую погоду…
– Ладно, успокойся, – нахмурилась Молли. – Они пришли, чтобы продемонстрировать свое уважение к Джулиане. Так или иначе, но мы должны оказать им гостеприимство.
– Если бы не этот проклятый дождь, – проворчал Джон, застегивая штаны, – не было бы проблем. Обручение и веселье будут на открытом воздухе.
Джон посмотрел на окно, по которому стекали струи воды, и про себя подумал: «Кто больше всего пользуется уважением в поселке?» Он подошел к камину, где были женщины, и стал одевать носки и
