– Я и не заметил, как сорняки все заполонили. Возьму серп и расправлюсь завтра с ними.– Он натянул поводья, и они быстро подъехали к дому. Когда лошади уже были привязаны – кобыла на безопасном расстоянии от жеребца – Рейган последовала вслед за Чейзом по проторенной сквозь сорняки дорожке. Тут и там она видела цветы, борющиеся из последних сил за свою жизнь, за солнце и воздух.
«Я помогу ему завтра», – подумала девушка, потом вошла в дверь, которую Чейз придержал для нее.
Рейган остановилась в огромной комнате с мрачными стенами и спертым воздухом, когда Чейз, громко топая, раздвигал портьеры на окнах. Она быстрым взглядом заметила накопившиеся пыль и грязь. Ее глаза остановились на сухих мертвых мухах, запутавшихся в паутине на оконных стеклах. Мебель была укутана простынями и одеялами. Необыкновенно красивым был каменный камин, встроенный в наружную стену.
Рейган очнулась, когда Чейз заговорил за ее спиной.
– Эта комната была закрыта последние два года, как и все остальные, кроме кухни и одной спальни.
Когда Рейган спросила, как он мог добровольно отказаться от других комнат, он стал оправдываться:
– По-моему, незачем было держать их открытыми.
– Ладно, – сказала решительно Рейган, – я всю жизнь жила в двух крошечных комнатах, и мне это ненавистно. Я надеюсь, ты не будешь против, если я открою все комнаты?
– Конечно, нет, – поспешно успокоил ее Чейз, – это ведь и твой дом, Рейган. Делай, что хочешь.
Он медленно обвел комнату взглядом, воскрешая воспоминания.
– Мне хотелось бы, чтобы в доме снова был тот уют и тепло, которые мама Молли принесла в него и который ушел вместе с ней. Я думаю, что ты сможешь снова сделать это жилище теплым домом.
Рейган уловила печаль в его голосе и вспомнила рассказы матери о том, как маленький мальчик Чейз любил свою новую маму.
– Я сделаю все наилучшим способом, Чейз, – сказала она ласково, – а теперь пойдем на кухню.
Словно нехотя, Чейз подошел к двери, открыл ее и сказал:
– Пожалуйста, сюда, мадам.
Рейган улыбнулась его шутливому тону и последовала за ним мимо закрытых дверей. Она предполагала, что это спальни. Они прошли в самый конец коридора.
Войдя на кухню, Рейган едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Ничего подобного она никогда не видела. Солнце, льющееся через незанавешенное кухонное окно, высветило грязь и беспорядок, разбросанные вещи, ржавые капканы, куски разорванных удил и поводьев, гору грязного белья в углу, стол и раковину, наполненные грязной посудой, горшками и кастрюльками.
Но чудом из чудес была стоявшая в углу черная кухонная плита. Она вся была испачкана жиром, остатками пищи из горшков и сковородок, разбросанных на ней. Тем не менее в глазах Рейган она была прекрасной. В ее семье никогда не готовили на такой плите. И все же вид грязной кухни вызвал отвращение. Она сердито глянула на Чейза, ее зеленые глаза сверкнули:
– Это настоящий свинарник! Как ты можешь так жить!
Ошарашенный ее многословной атакой, Чейз только посмотрел пристально на Рейган. Потом постарался взглянуть на свою кухню ее глазами. Понимала ли она, что во время зимних месяцев он работал с рассвета до поздней ночи, ставя капканы. А дома его снова ждала работа. После того, как он перетаскивал добычу, нужно было содрать шкуру с животных, растянуть ее на специальных досках нужного размера. Знает ли она, что иногда он так уставал, что засыпал во время еды, которую сам себе наспех готовил. Поверит ли она, если он объяснит, что, когда заканчивается сезон охоты, он всегда убирает кухню, чистит плиту, и так до следующей холодной зимы.
Прежде, чем он собирался все это рассказать Рейган, она вздохнула и сказала:
– Нужно развести огонь и поставить воду. Сомневаюсь, что в доме найдется хоть одна чистая тарелка или кастрюля.
Это было так. Но она ошибалась, когда думала, что воду нужно тащить в дом с улицы. Чейз подошел к раковине, подвинул грязную посуду, чтобы освободить красную ручку. Это помогло ему скрыть свое замешательство. Он поработал рукой вверх и вниз несколько раз, и вода хлынула с силой на большой котелок, разбрызгиваясь по полу и образовывая лужу. Но Рейган не беспокоилась – лужу можно вытереть. Важно, что вода была прямо здесь, в доме. Она была счастлива, что не нужно таскать воду в бочки, ходить к речке полоскать белье. Она не мечтала о таких удобствах.
Рейган подняла на Чейза сияющие глаза, сняла жакет, засучила рукава блузы.
– Если ты разведешь мне огонь, я поставлю греть воду.
– Слушаюсь, – козырнул ей Чейз, щелкнув каблуками.
Они расхохотались.
– Ты был когда-нибудь в армии, Чейз? – спросила Рейган, разбирая посуду и складывая ее в большой таз, пока он разводил огонь в плите.
– Нет, я никогда не был в регулярной армии, хотя был разведчиком во время самого страшного из восстаний индейцев. По-моему, я не смог бы выполнять все приказы и распоряжения, которые в армии имеют такое большое значение.– Он посмотрел на Рейган и усмехнулся.– Мне нравится идти своим путем, жить по своим правилам.
Рейган рассматривала сильное лицо, обращенное к ней, чистые глаза, прямой нос и квадратную челюсть.
«Да, – подумала она, – ты сам себе устанавливаешь законы, Чейз Донлин, создаешь собственные правила, не подчиняешься ничьим приказам».
Уголком глаза она видела пар, поднимающийся из полного огромного чайника, и обрадовалась возможности отвезти взгляд, спрятать волнение, внезапно охватившее ее. Она с усилием отвернулась и проворчала:
– Вода нагрелась, мне нужно начать мыть посуду, чтобы потом приготовить ужин.
– Да, – ответил он, быстро отворачиваясь от нее, с усилием удерживаясь от желания поцеловать ее нежные губы.– В ящике под раковиной есть мыло. А я пойду теперь позабочусь о лошади.
Рейган не ответила, испугавшись, что ее голос выдаст, как бьется сердце. Она наклонилась и стала искать мыло на полках. Наконец, нашла и схватила его дрожащими пальцами, выпрямилась, встряхнув головой, и бросила сухой желтый кусок в таз с водой. По его сморщенной поверхности можно было определить, что им не пользовались долгое время.
Рейган взбила мыльную пену в горячей воде, затем вымыла столько тарелок, чашек и столовых приборов, сколько нужно было для ужина.
Потом вычистила котелок и кастрюлю для приготовления пищи. Пока они сушились, девушка принялась за длинный стол, счищая жир и остатки пищи щеткой, которую она тоже нашла под раковиной. Рейган накрыла стол и пошла искать Чейза, чтобы спросить, где он хранит продукты.
Чейз вычистил лошадей, отвел их в загон рядом с конюшней, стараясь не думать о Рейган. Когда он закрывал ограду загона, солнце уже садилось, и сумерки покрыли землю. Не было ни звука, ни ветра, ни движения. Внезапно он стал всматриваться в сгущающиеся сумерки, потому что уловил стук копыт неподкованной лошади. Возможно, это были тилламуки, и он должен быть настороже, потому что нес ответственность за того, кто очень дорог его сердцу.
Сопение лошадей и громкий топот заставили Чейза потянуться за пистолетом. Но он широко улыбнулся, когда услышал, как мужской голос протяжно произнес:
– Ты теряешь бдительность, друг, а сам рассказывал мне, что неосторожный человек долго не продержится в холмах дикого Орегона.
– Давно пора появиться в этих местах, Джеми Харт, – Чейз наблюдал за стройным гибким метисом, восседавшим величественно на чалой лошади.– Где, черт возьми, тебя носит?
– Где был, там уж нет.
Молодой мужчина снял подпругу и седло со спины лошади.
– Я побывал у моих родных, у бабушки. Помог ей в работе на огороде и в саду.
Джеми распахнул ворота загона и провел в них лошадь.
