были слегка открыты, глаза округлились от удивления.
— Ты проснулась, — весело приветствовал он ее. — Мы уже начали думать, что ты проспишь всю свою жизнь.
Его развеселило то, что она покраснела, отвела от него взгляд, и стала смотреть себе под ноги.
Гэрет начал энергично растираться полотенцем.
— Ты голодна? — спросил он через плечо. — Пойдем, я помогу тебе найти что-нибудь на завтрак.
Кристиана с трудом перевела дыхание.
— Нет, нет, спасибо. Я нашла немного хлеба на кухне.
— Если ты имеешь в виду кусок, который был у тебя в руках, то боюсь, что Дог уже почти съел его, пока ты разглядывала меня.
Она пришла в себя и посмотрела на свою пустую руку. Собака сидела рядом с ней и смотрела на нее с беспокойством.
— Глупая собака, — проворчала она, сильно покраснев. Обращаясь к Гэрету, она добавила. — Я совсем не рассматривала вас. Я только была шокирована, и все.
Он ослепительно улыбнулся ей. Но она подумала, что он совсем не красивый: и улыбка его была насмешливой, и у него была всего одна ямочка.
— Как знаешь, — ответил он, соглашаясь. — Все уехали кататься верхом, а миссис Хэттон ушла в гости к своей сестре с ребенком.
— Пожалуйста, будьте так любезны, наденьте рубашку, — вдруг попросила Кристиана, боясь посмотреть на него.
Он снова засмеялся.
— Рубашка осталась на кухне. Пойдем, поищем, что тебе поесть.
Он подошел близко к ней и прошел мимо нее. Она с большой неохотой покинула залитый солнцем двор и вошла за ним в дом.
— Ну вот, — сказал Гэрет, снимая белую рубашку со спинки стула и натягивая ее на мокрую голову. Рубашку он заправил в мокрые брюки. Вид его больших сильных рук, выполнявших эти интимные действия, заставил ее покраснеть еще сильнее, хотя теперь он уже выглядел вполне прилично.
— А когда все вернутся? — внезапно спросила она. Гэрет взглянул на нее, она напряженно сидела на краешке стула, как птичка, готовая улететь при первой же опасности. Руки, сжатые вместе, лежали у нее на коленях, глаза опущены в пол, щеки пылали. Ее черные волосы выбились из-под заколок и падали на плечи и на грудь, которая хорошо была видна в довольно глубоком вырезе платья.
— Кристиана, — сказал он, и его мягкий тон заставил ее поднять глаза. — Тебе не нужно так нервничать из-за того, что я один здесь с тобой. Я совсем не собираюсь положить тебя в горшок и приготовить к обеду, хотя выглядишь ты очень аппетитно. Ну а теперь не съешь ли ты немного масла и меда с хлебом?
Она улыбнулась ему и стала такой очаровательной, что он растерялся и стоял как дурак с горшочком меда в руках. Она была очаровательна, когда краснела и избегала его взгляда, но она была вдвойне очаровательна, когда улыбалась и смотрела прямо в глаза.
— Да, спасибо, — сказала она и взяла горшочек из его рук.
С тяжелым глиняным кувшином он пошел в кладовую, прохладную темную комнату в дальней части дома. Здесь рядами стояли бутыли с элем и вином. В чистых ведрах стояло утреннее молоко со слоем сливок наверху.
Он наполнил молоком кувшин и вернулся на кухню, подошел к столу и разлил молоко по кружкам.
— Миссис Хэттон будет ругаться, если узнает, что мы пили молоко вместе со сливками, — сообщил он ей, садясь напротив нее за стол и пододвигая ей кружку с молоком.
Рот у нее был заполнен хлебом с медом. Она проглотила его и только потом смогла ответить.
— Вы тоже боитесь ее? — спросила Кристиана.
Гэрет отвел от нее глаза. Кристиана облизывала пальцы, выпачканные медом. Боже мой, даже язык ее нравился ему. Да, эти два месяца будут для него нелегкими.
— Ты не должна бояться миссис Хэттон, ей нравятся аккуратные люди, которые умеют себя хорошо вести, а ты очень воспитанная девушка, особенно, когда не бьешь своего брата и не ругаешься на меня по-французски, — добавил он.
— Я хотела вас спросить, — сказала Кристиана, принимаясь за большую кружку молока, — у вас нет в доме девушки, работающей по дому?
— Что-то вроде горничной? Нет, в доме только миссис Хэттон и девушки, которые приходят по понедельникам. Они помогают на молочной ферме. А что? Что тебе нужно? Может я смогу помочь?
Она снова покраснела, все ее миловидное лицо стало красным до корней волос. Густые ресницы опустились, прикрывая блестящие глаза.
— О, нет, видите ли, мне нужна девушка. Мне нужно помочь расстегнуть пуговицы. Я не могу расстегнуть их сама.
Гэрет рассмеялся.
— Не можешь расстегнуть пуговицы? А как же ты их застегивала?
Кристиане это совсем не казалось смешным.
— Вчера горничная в гостинице застегнула мне их. Этой ночью я спала в платье, и мне хотелось бы сменить его Гэрету было очень смешно. Его зеленые глаза искрились смехом. Он запустил пальцы в свои волосы, затем почесал бровь.
— Извини, что я смеюсь, но мне кажется так глупо не суметь раздеться самой в таком возрасте. Ты такое беспомощное и такое бесполезное создание, не так ли? Ты когда-нибудь в жизни раздевалась сама?
Кристиана больше не могла терпеть. Все, с нее достаточно!
— Я не бесполезное создание!
— В самом деле? Ну тогда, что ты можешь делать?
Вопрос поразил ее. Она никогда над этим не задумывалась, и была просто шокирована. Что же действительно она может делать?
— Я могу играть на скрипке, — наконец воскликнула она, гордо вскинув голову. — Я могу играть, как настоящий музыкант. Я могу играть с таким чувством, что люди плачут. Я могу сыграть любое произведение по нотам без подготовки. Я могу заставить скрипку звучать, как голос самого ангела.
Гэрет не считал это очень большим достижением, но маленькая кокетка была настолько горда этим, что он решил не возражать.
— Да, это уже что-то, — согласился он. — Мне бы хотелось тебя послушать.
Ее сверкающие глаза сразу потемнели, уголки губ скорбно опустились.
— У меня нет больше скрипки, — просто сказала она, но он был поражен, как печально она это сказала. — Она была, но ее у меня забрали.
Глядя на нее, Гэрет почувствовал, что она вдруг мысленно унеслась куда-то далеко-далеко. Как будто темная вуаль упала на ее лицо, таким замкнутым и напряженным стало оно. Вдруг это выражение сменилось холодным надменным взглядом.
— Какой глупый разговор, — быстро сказала она, — Давайте больше не будем об этом говорить. Какой у вас вкусный хлеб, правда?
— Да, — кивнул Гэрет, он склонился над столом, поставив на него локти. — И мед тоже. Пчелы на нашей ферме делают самый лучший мед в округе.
Она улыбнулась, лицо ее немного прояснилось, стало веселее.
— Как это может быть? — спросила она. — Чем же ваши пчелы могут быть лучше других?
— Это зависит от цветов, которые мы выращиваем, — объяснил Гэрет, показывая на старый сад за узкими окнами, где буйно росли наперстянка, вербена, фиалки, первоцветы. — Кажется, что они растут беспорядочно, но на ферме все имеет свой смысл и предназначение.
«За исключением меня», — подумала Кристиана, но вслух ничего не сказала. Он назвал ее бесполезной. Странно, но это больно укололо ее. А когда она хотела возразить, то не смогла вспомнить ничего «полезного», что она может делать, за исключением игры на скрипке, которой у нее больше не было.
