– Разве Рейчел когда-нибудь закатывала тебе сцены? Это не в ее манере. – Чарльз ломал себе руки. – Не строй из себя большое дитя.
– Джейн почти силком запихнула его на кухню. – Будь здесь, а я приведу Рейчел. – Рейчел стояла возле камина. Джейн положила ей на плечо руку.
– Чарльз рассказал тебе?
– Да. Мне искренне жаль, Рейчел.
– Не нужно жалости, Джейн. Если честно, то я давно уже выплакалась, когда виделась с ней в последний раз. Она хотела умереть. Тетушка так и не оправилась после смерти тети Беа. Полагаю, теперь нужно сочувствовать только мне. Где Чарльз? Он всегда исчезает, как только надвигается чувствительная сцена.
– Я заперла его на кухне. Все они одинаковы. Единственное, что любой мужчина может вытерпеть, так это его собственные выкрутасы.
Джейн рассмеялась:
– Тогда это сценой не называется. Это он поддался порыву чувств или еще какому-нибудь порыву. – Джейн распахнула кухонную дверь. – Вот она, – Чарльз. Ради бога, позаботься о ней.
– Мне так жаль тетушку Эмили, Рейчел. Рейчел подошла к нему.
– Все в порядке, Чарльз. Если честно, то я в полном порядке. Я смирилась с тем, что она умрет, когда последний раз мы с Сарой к ней ездили. Тогда мы с ней и попрощались. Конечно, мне будет ее очень не хватать, но ей лучше будет там, с тетей Беа.
– Ты в самом деле веришь во все эти враки?
– Да, Чарльз. И слава Богу. Я выезжаю прямо сейчас.
– Точно, что с тобой все в порядке?
– Да. Я возьму с собой Сару. – Рейчел замялась. – Думаю, что похороны лучше назначить на тридцать первое. Тебе это подходит?
Чарльз кивнул. Ему придется говорить с ней обо всем в доме у тетушек. Следующий день был уже началом нового года. Иного выхода у него не было. Антея была непреклонна.
Как только они приехали домой, он помог ей упаковать вещи. На прощанье Чарльз нежно поцеловал Рейчел:
– Веди машину осторожней, Рейчел. Я вечером позвоню. – Стоя на тротуаре и помахав ей на прощанье рукой, он подумал: «А, может, все, что ни делается, то – к лучшему. Я – все, что осталось у нее в этом мире».
Доминик ждал в холле, когда Чарльз вернулся в дом.
– Снова поедешь к Антее? – сказал он. Чарльз нахмурился.
– Нет. Завтра мы с тобой отправляемся в Девон. Доминик сморщился:
– Ненавижу похороны. Я все равно ее плохо знал. А что ты собираешься делать с Антеей? Она все время сюда звонит. В один прекрасный день мать все узнает.
– Ладно, Доминик, не переживай. Я сам все расскажу маме, как только мы покончим с этим делом.
– Я бы не стал… ты не знаешь маму, а я ее знаю довольно хорошо. Она абсолютно без компромиссов. – Чарльз беспокойно заерзал. – Правда, отец. Она никогда тебя не простит. Антея ведь не первая, не последняя твоя слабость.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю еще про Элисон. Тина Джеймсон рассказала о том, что вы с ней вытворяли на одной из оргий у них в доме.
– О, – Чарльз направился в кабинет. Доминик пошел за ним следом.
– Она вышвырнет тебя, знаешь.
– Не говори так, Доминик.
– Ты дурак, отец. Тебе надо было давным-давно во всем признаться.
– Знаю. Просто мне не хотелось причинять ей боль. Ты же знаешь, я люблю ее.
Доминик пристально посмотрел на отца. Его глаза были очень суровыми.
– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем волочиться за другими женщинами. Что скажет Юлия?
– Понятия не имею. – Чарльз схватился за голову. – На самом деле я не знаю.
Доминик подошел к столику с напитками.
– Хочешь виски?
– Да. Налей, пожалуйста.
Сын отдал один стакан отцу, а другой взял себе.
– Я никогда не женюсь. Это забава для дураков. Наш удел – оставаться вечным холостяком. – Чарльз попытался улыбнуться. Я не оставлю тебя в беде, отец. Может, старая калоша оставила мне немножко денег.
Чарльз взглянул на Доминика.
