– Скажите Рейчел, чтобы она зашла ко мне, – попросил доктор Чарльза.
– Но, доктор Бернс, вы же не можете ей сказать, чтобы она пошла провериться в вендиспансер, – она же сразу поймет, в чем дело. – В его голосе звучало полное смятение.
– Нет. Нет. Так не пойдет. Скажу ей, что пора провериться на раковые опухоли, как обычный медосмотр, возьму мазок и сам пошлю его в клинику на анализ.
– Вы так добры, доктор Бернс.
– Не люблю подвергать риску порядочные семейные пары. Рейчел – замечательная девочка, и у вас чудесные детишки. – Мужчины обменялись крепким рукопожатием.
Рейчел до мелочей продумывала подготовку к предстоящему визиту Юлии. Она тщательно записывала все, что необходимо сделать к приезду свекрови.
– Надо постирать шторы в гостиной, – Юлия давно проиграла битву из-за тюлевых занавесок.
– Соседи будут смотреть, – говорила Юлия.
– Нечего им тут смотреть. Мне наплевать на их любопытные взгляды. Терпеть не могу тюлевые занавески.
– Не очень хорошо для тебя.
Эта фраза все время ввергала Рейчел в бездну ощущения своей вины. Несколько лет назад она бы смиренно извинилась. Но с того самого дня, как Юлия довела ее до слез, заставляя выставить Доминика в коляске на лютый холод, якобы подышать свежим воздухом, а Рейчел категорически отказалась, она дала себе слово, что перестанет бояться свекрови. Она больше не называла ее госпожа Хантер, так как начала сознавать, что такое обращение слегка унижает ее и ставит в двусмысленное положение, словно подчеркивая отсутствие ее собственного происхождения. – «Юлия, – решила Рейчел, – не будет больше управлять нашими жизнями».
– Бабушка приезжает, – объявила она Доминику и Саре за воскресным ужином.
Доминик просиял от радости.
– Как хорошо. Она сделает мне настоящий костюм с потайным внутренним карманом в пиджаке.
– В самом деле, дорогой? Весьма любопытно. Костюмы очень трудно пошить. Какого же цвета?
– Коричневый. Бабушка и дедушка считают этот цвет наиболее подходящим для костюма.
«Черт возьми, – подумала Рейчел. – Всегда у них вещи коричневые или зеленые. Их шкафы набиты коричневой и зеленой одеждой Юлии».
– Как чудесно, Доминик, – сказала она, улыбаясь. – Ты останешься на ужин дома, когда они приедут?
– Когда это?
– В следующую среду.
– Нет. Не смогу. Я останусь в этот вечер у Сэма.
– Хорошо, дорогой. Я передам бабушке. – В душе Рейчел даже обрадовалась. Трудно было вынести зрелище, когда Чарльз превращался в шаловливого школьника, который дожидается, когда его погладят по головке, и подражавшего ему Доминика, сидевшего возле бабушки и источавшего чары благовоспитанного ребенка, что заставляло Юлию цвести от умиления, а Рейчел так и подмывало выпороть ребенка.
– Где папочка?
Рейчел посмотрела на Сару. Для четырехлетнего ребенка она была слишком проницательной и быстро реагировала на настроения Рейчел.
– На работе, милая.
– Но, мамочка, сегодня же воскресенье.
– Знаю, но ему нужно работать. А когда он получит новую работу, ему придется еще больше трудиться.
– Без него никто не приглашает нас в гости на выходные дни? – спросил Доминик.
– Думаю, нет. – Рейчел было жаль детей. Доминик совершенно правильно подметил. Обычно она прилагала титанические усилия, чтобы вывезти их куда-нибудь, если Чарльз оказывался занят, пусть даже это был загаженный собаками парк, но в эти выходные она была занята подготовкой к визиту Юлии, поэтому дети выглядели скучными и несчастными.
– В других семьях только и хотят, чтобы к ним на выходные кто-то приходил в гости, – сказал Доминик. – Ты знаешь моего друга Сэма?
– Конечно.
– Ну, у него нет отца. Он говорит, у его мамы есть любовник, который дарит ему подарки и дает конфеты.
– Правда, Доминик?
– Да. И его никуда не приглашают на выходные. Сэм говорит, это потому, что у него нет отца.
– Значит, нам остается думать, как нам повезло, что у нас есть папочка, который нас очень любит и усердно трудится на наше благо.
Рейчел понимала, что это звучит несколько высокопарно, но она уже начинала беспокоиться за Доминика, как он останется в гостях в предстоящую среду.
– Чарльз, не находишь ли ты это немного рискованным? – поинтересовалась Рейчел мнением супруга,
