что мы нашли его. Он, кроме того, обладает даром убеждения.
— Вы сами пригласили его сюда? — удивленно спросила я.
Я скорее предположила бы, что он идиот, который пристроился здесь, поскольку нигде больше не смог найти работы.
— Я чуть ли не на коленях умолял его приехать, — горячо сказал Уилл. — Он очень опытный учитель. Но боюсь, что он не захочет остаться здесь навсегда. Есть и другие корпорации, которые нуждаются в его опыте, а он, я думаю, предпочел бы жить в Америке. Наша страна ничего не может предложить такому человеку, как он, наоборот, здесь его подвергают преследованиям.
— А он безопасен? — спросила я.
У меня было довольно туманное представление о французских санкюлотах, о казненных короле и королеве.
Уилл снисходительно улыбнулся.
— Он очень мирный человек, — объяснил он. — Я таких никогда не видел. Он даже не ест мяса, потому что считает, что животных нельзя убивать. Мне кажется, из него бы получился хороший викарий. — Тут он замолчал и глубоко вздохнул. — Ладно, хватит об этом, — переменил он тему. — Держу пари, что я легко обгоню вас, если мы поскачем до вершины вон тех холмов.
Я взглянула на тропинку: почва была песчаная и рыхлая, очень тяжелая для скачки.
— Пари? — спросила я.
— Да, — рассмеялся Уилл. — Я ставлю дамское седло, мы уже нашли его, но мне еще надо починить его для вас. Что поставите вы?
Он насмешливо прищурился, и я улыбнулась в ответ.
— Я не знаю, что вы хотите, — ответила я.
Его глаза вдруг потемнели.
— Если бы вы были обычной девушкой, — серьезно сказал он, — я бы хотел получить поцелуй.
Мы оба замолчали, и я почувствовала, что больше уже не улыбаюсь. И только я собралась объяснить ему, что я не обычная девушка, как он неожиданно добавил:
— Но так как вы не обычная девушка, я не хочу вашего поцелуя. Вместо этого я попрошу у вас разрешения прочесть вам лекцию о корпорациях.
Я рассмеялась. Уилл, оказывается, был плут и обманщик, и вдруг я подумала о том, как он понравился бы Данди, и мое тело пронзила знакомая боль.
— Что случилось? — быстро спросил он, увидев, как изменилось выражение моего лица. — Что с вами, Сара? Это была только шутка.
— Дело совсем не в этом. — Я попыталась скрыть подступившую тоску своей дежурной улыбкой. — Ничего особенного. Немного болит живот.
Глаза Уилла тепло смотрели на меня. Он протянул было ко мне руку, но, вспомнив, как я ненавижу прикосновения, отдернул ее.
— Все прошло? — спросил он.
— О да, — ответила я, берясь за поводья. — Поскакали на пари.
Уилл принялся считать:
— Один, два, три! — И на последнем счете мы послали лошадей вперед.
Пока мы скакали по ровной белой дороге, через общественную землю, лошади шли голова к голове. Но когда дорога стала подниматься по склону холма, Уилл чуть вырвался вперед.
Я привстала на стременах и гикнула на Кея. Он опустил голову и начал быстрее перебирать ногами. Песок был очень глубок, и, понимая, как ему тяжело, я послала его на обочину дороги, где рос густой вереск, там ему стало легче скакать, и скоро мы вырвались вперед.
— Вы победили! — крикнул сзади Уилл, и я придержала Кея.
Мы уже достигли гребня холма. Бока моей лошади тяжело вздымались, вся спина стала темной от пота.
— Ваша взяла, — повторил опять Уилл. — Хотя скакать по обочине мы не договаривались. Это мошенничество.
— А я всегда мошенничаю, — сверкнула я глазами. — Особенно если ставки высокие.
— Мне следовало бы догадаться, — кивнул Уилл. — Во что же вы играли, Сара? В кости?
— Нет, в карты, — покачала я головой.
Уилл хмыкнул, и мы повернули домой.
— Где вы научились этому? — поинтересовался он.
Солнце тепло пригревало мою спину, в лесу раздавалось громкое «ку-ку», воздух был прохладным и пахучим. Я наконец почувствовала себя счастливой оттого, что нахожусь на своей земле. Мы с Уиллом дружески скакали бок о бок, и я рассказала ему об отце, о его проделках в придорожных гостиницах. Я рассказала ему, как, когда я была маленькой, я специально заходила за спину его партнеров, заглядывала в их карты и сигнализировала отцу. Я рассказывала, как я научилась по-особому тасовать карты, так чтобы все козыри оказались у отца.
— И вас ни разу не поймали? — изумленно спросил Уилл.
Я рассмеялась при виде его наивности.
— Конечно ловили, и не раз, — ответила я. — У меня тогда были еще слишком маленькие руки, чтобы уместить всю колоду, Данди тоже была там…
Тут я замолчала. Я собиралась рассказать Уиллу, что моя сестра тоже была там и она пела или танцевала в центре зала. А мужчины, севшие играть с отцом, были настолько глупы, чтобы, отвлекшись от игры, следить за тем, как она танцует. Но при этих воспоминаниях я потеряла нить своего рассказа и мое лицо стало расстроенным.
— Не помню, что я говорила… — сказала я.
— Не важно, — ответил Уилл. — Вы расскажете мне об этом в другой раз.
— Возможно. — Но я знала, что я никогда больше не буду говорить на эту тему.
Уилл тоже помолчал и взглянул на небо.
— Скоро полдень. Я собирался поехать к холмам, чтобы взглянуть на ягнят. Вы не хотите съездить со мной? Это очаровательное зрелище.
Я было согласилась, но потом вспомнила о визите леди Кларенс.
— Нет, не могу, — с сожалением сказала я. — Сегодня после обеда к нам должна приехать леди Кларенс, и мне следует переодеться.
Уилл согласно кивнул.
— Тогда я провожу вас домой. Знатных леди нельзя заставлять ждать.
— Я и одна прекрасно доберусь, — ответила я. — Мне известна дорога.
Уилл помолчал, испытующе глядя на меня.
— Вам плохо?
Его чуткость подсказала ему, что, несмотря на мои заверения, мне не стало легче. Но он не знал того, что знала я. Эта боль никогда не оставит меня, она всегда будет со мной. Я вспоминала о Данди каждый раз, когда смеялась, когда встречала что-то, что могло бы доставить ей радость.
— Нет. — Я отказала ему в сочувствии, а себе — в утешении, которое оно могло бы мне дать. — Мне совсем не плохо. Но домой я поскачу одна, а вы отправляйтесь по своим делам.
Уезжая, я спиной ощущала его взгляд и постаралась выпрямиться в седле, даже что-то замурлыкав себе под нос. Оказалось, что это была та песенка, под которую выступали наши пони. Веселая песенка из веселого шоу.
Я медленно ехала домой, не отводя глаз от высоких зеленых склонов холмов, на которых я могла даже разглядеть белые пятнышки, это были отары овец, о которых говорил Уилл. Холмы окружали нашу маленькую долину, как сомкнутые руки окружают и защищают что-то драгоценное и хрупкое.
Тропинка привела меня к дому, и мы, не останавливаясь, направились прямо к конюшням, где я сама распрягла Кея. Он все еще не привык к Сэму, и я даже удивилась, когда он позволил Уиллу коснуться его шеи.
Работая, я услышала стук колес по гравию. И, выглянув, увидела, что к нашему дому приближается
