экипаж.
— Черт побери, это ее милость, — присвистнула я сквозь зубы. — А я даже не успела переодеться.
Лошади, запряженные в экипаж, были великолепны, и сбруя на них сияла. Похоже, что они принадлежали женщине, которая во всем любит порядок.
Правил лошадьми кучер в нарядной ливрее, а на запятках стояли два точно так же одетых лакея. У ступенек Холла карета замерла, лакеи живо спрыгнули со своих мест, поспешили открыть дверцу — при этом мелькнула голубая шелковая обивка кареты — и, опустив ступеньки, застыли как изваяния.
Ее милость не торопилась. Выход из кареты напоминал священнодействие. Сначала она не торопясь опустила на лицо вуаль, встала в карете, легким движением расправив юбки (все это время лакеи стояли неподвижно, будто окаменев), затем подала руку одному из них и спустилась по ступенькам.
Лакеи последовали за ней, один из них держал над леди Кларенс голубой зонтик, а другой, когда она остановилась, не дойдя одного шага до двери, выступил из-за ее спины и постучался. Со стороны казалось, что если ему не откроют, то он может сломать дверь и тогда леди Кларенс пройдет по руинам.
Но дверь отворилась сразу, и на пороге показался мистер Фортескью.
— Добро пожаловать, леди Кларенс! — воскликнул он. — Как много времени вам понадобилось, чтобы одолеть эти две ступеньки! Вы, случайно, не страдаете ревматизмом?
Я придушенно хихикнула и поскорее скрылась в конюшню, чтобы посмеяться без помех. Стрела, выпущенная Джеймсом, может быть, и не достигла цели, но она все-таки задела самолюбие леди Кларенс.
Сэм, ухмыляясь, посмотрел на меня.
— Одно слово — знать, — сказал он и сплюнул через плечо.
Я быстро взлетела по ступенькам черного хода к себе в комнату и переоделась. Я думала присоединиться к мистеру Фортескью и леди Кларенс, но дверь гостиной была заперта, и я, недоумевая, вернулась обратно. Я не знала, следует ли мне искать их, и решила подождать, пока они меня позовут.
Вскоре Бекки поднялась ко мне и спросила, не соглашусь ли я пройти в гостиную и выпить с гостьей чаю.
Прежде чем спуститься, я взглянула на себя в зеркало. Я провела немало времени, пытаясь причесаться как следует, и теперь мои волосы были собраны сзади лентой, а не торчали в разные стороны.
Леди Кларенс непринужденно расположилась в одном из кресел гостиной с чашкой чая в руках. На столе перед ней стояла тарелка с кусочком торта. Когда я вошла, она улыбнулась мне улыбкой женщины, у которой есть все, что она хочет. Я перевела взгляд на Джеймса, он выглядел раздраженным.
— Ах, Сара! — воскликнула леди Кларенс. — Мы с вашим опекуном обсуждали ваше будущее. Подойдите же, моя милая, и поцелуйте меня.
Я осторожно подошла и прижалась своей теплой щекой к ее прохладному лицу.
Она жестом пригласила меня сесть рядом.
— Мистер Фортескью боится, что я намереваюсь похитить вас, — произнесла она, улыбаясь. — Но я уверила его, что это не так.
Джеймс нехотя кивнул.
— Мисс Лейси следует прилежно заниматься ее поместьем, — заговорил он, видимо продолжая прерванный спор. — Она знакомится с ним вместе со своим управляющим и завтра же начнет изучать хозяйственные книги.
— Конечно, конечно, — легко согласилась леди Кларенс. — Но чтобы стать мисс Лейси из Вайдекра, ей еще нужны платья, шляпки, перчатки и много-много всякой всячины.
Джеймс раздраженно помешивал чай. Бекки поставила передо мной чашку, затем вышла. Мне на минутку стало интересно, подслушивает ли она за дверью. Я бы на ее месте обязательно подслушивала.
— Вайдекр не совсем обычное имение, — мягко возразил мистер Фортескью. — А мисс Лейси не совсем обычная молодая леди. Ей следует много времени уделять изучению поместья и участию в его жизни. А для модных пустяков у нее еще будет масса времени.
Леди Кларенс изумленно подняла брови.
— Масса времени? — воскликнула она. — Но наше дитя уже достигло шестнадцати лет! Когда же, вы полагаете, она будет представлена ко двору?
Джеймс даже привстал со своего места.
— Ко двору? — с неподдельным изумлением переспросил он. — А кто сказал, что ее представят ко двору?
Леди Кларенс поставила чашку на стол и принялась обмахиваться веером.
— Я, разумеется, — рассудительно сказала она. — Во время ее лондонского сезона. Должна же она провести сезон в Лондоне?
— Я действительно не думал об этом, — признался Джеймс, запуская пальцы в волосы. — Но разве это так важно? Гораздо важнее, на мой взгляд, посвятить жизнь земле, понять, что значит работать на ней, и отдавать этому труду все свои силы.
Леди Кларенс ехидно рассмеялась.
— Это, по-вашему, самое важное? Копаться всю жизнь на какой-то маленькой ферме! — Тут она оборвала себя: — О, простите меня. Я не хотела обидеть вас. Но кто же проводит свою жизнь среди крестьян? Я не думаю, что вы настолько не любите Сару, чтобы обречь ее на никчемную жизнь здесь, в то время как она могла бы беззаботно веселиться в Лондоне!
— Почему обречь? — горячо воскликнул Джеймс. — Она могла бы полюбить это место! Жить здесь очень приятно!
— Но вы-то сами тем не менее предпочитаете жить в Лондоне, — вмешалась я.
Леди Кларенс раскрыла веер и под его прикрытием лукаво подмигнула мне.
Джеймс вскочил на ноги и принялся нетерпеливо ходить по комнате.
— Сара! — обратился он ко мне. — Я уверен, что такая жизнь не для вас. Это не то, что вы знали до сих пор, вы просто не можете желать этого!
Я задумчиво рассматривала его. Все эти долгие годы он управлял моим имением, преследуя только выгоду крестьян. Он не заботился о моей доле так, как следовало. Он даже не искал меня, и это не он привел меня сюда. А когда мне удалось отыскать свою мечту, Данди со мной уже не было и все великолепие этой жизни не могло спасти ее.
— Я хочу всего самого лучшего, — заговорила я, и в моем голосе не было ни капли тепла. — Я скиталась так долго и работала так тяжело не для того, чтобы иметь что-то второсортное. Я хочу только всего самого лучшего. Если провести сезон в Лондоне приятно, значит, я хочу этого.
Элегантную розовую гостиную заполнило гнетущее молчание. Джеймс смотрел на меня так, будто я только что вдребезги разбила его самую сокровенную мечту.
— Не этого я хотел для вас, — тихо проговорил он. — Не этого хотела для вас ваша матушка.
Леди Кларенс с легким треском захлопнула веер и, поднявшись, стала расправлять свои юбки.
— Прекрасно, — сказала она. — Я вынуждена оставить вас, но мы, я вижу, обо всем уже договорились. Сара может навещать меня, не бросая заботу по управлению поместьем, я стану опекать ее, давая советы, как одеваться, как вести себя за столом и все такое. Когда же вы, мистер Фортескью, вернетесь в Лондон, Сара может пожить у меня до начала сезона. Вопросы ее содержания вы можете обсудить с моими адвокатами.
Она двинулась к дверям, но мистер Фортескью не сделал движения открыть их перед нею.
— Неужели таково ваше желание, Сара? — спросил он опять.
Я вскипела.
— Господи! Разве я только что не сказала об этом?
Опять послышался чуть слышный треск веера, и я повернулась к леди Кларенс.
— Никогда не божитесь, — сухо заметила она. — Никогда не повышайте голос. Никогда не отвечайте вопросом на вопрос. А теперь попытайтесь снова.
