— Я и в мыслях не рассчитывал на большее.
Варвар несколько кривил душой, но этот левит также не казался человеком,
располагающим к большей честности и откровенности.
Глава 2.
В течение двух дней после разговора, пока «Сирдис» двигался вверх по реке к Шамару,
Конан спал мало и неспокойно. При этом он не снимал сапог и не расставался с оружием.
Но не скупость левитов сделала киммерийца осторожным. Дело в том, что они являлись
мессантийцами, подданными короля Аргоса. Офир был не единственной страной, где за
голову варвара обещали награду.
Проживание Конана в Аргосе, какое-то время назад, в основном нельзя было назвать
простым. Те же периоды его пребывания, что выглядели достаточно безоблачными, могли
повредить репутацию некой дамы, а это не соответствовало понятиям киммерийца о чести.
Все началось после того, как он фактически стал одним из хранителей, защитником города
без предварительного одобрения короля. Ну, а закончилось дело прыжком с разбитого
причала на борт первого же судна, уходящего за границу.
Конан иногда думал, что, скорее всего, он бы высоко поднялся, служа новой монархии
Аргоса. Но только если б держал рот закрытым, видя несправедливость обвинений,
предъявленных его старому знакомому. Он мог бы воспользоваться подарком судьбы, однако
боги предначертали ему иное. Крепко поспорив с королевскими судьями, Конан оказался на
море, где встретил на своем пути Белит.
В последствие, варвар не сильно сокрушался по поводу своего отъезда из Аргоса. Он
знал, что правители чаще предпочитают декоративных собачек воинам. И, кроме того,
считал, что никакой нормальный мужчина из тех, кто обладал Белит, не мог назвать себя
несчастным.
На борту судна не было ни одного истинного аргоссца. Но если левиты поддались на
королевские посулы, то вполне могли стремиться отдать варвара под суд из лояльности к
своему городу. Возможно также, на корабле находился человек, слышавший о назначенной
офирцами награде. Тогда, он мог рассчитывать стать другом короля, доставив ему голову
киммерийца.
Однако левиты не давали поводов для подозрений во время плавания, и при этом никак
не досаждали Конану. Вероятно, один лишь вид огромного варвара, сидящего на палубе на
корточках и очищающего меч от ржавчины и речного ила, обеспечивал миролюбивое
отношение. Когда он вставал в полный рост, то казался гигантом по сравнению с членами
команды, а его угрюмое, покрытое шрамами лицо, призывало любого человека соблюдать
определенную дистанцию.
Утром третьего дня, судно вошло в доки Шамара. Конан получил вознаграждение
13
вместе с остальными членами команды. Его также благодарили и приглашали посетить
таверны Шамара. Он не принял ни одного предложения, так как не собирался быть
захваченным врасплох. Если бы левиты или кто другой из алчных преследователей вздумали
искать киммерийца в различных тавернах, то незнание его точного местонахождения давало
большое временное преимущество для того, чтобы его след давно простыл...
Поселение на месте Шамара возникло в очень отдаленные времена. Раньше, чем
затонула Атлантида, и тень черной магии Ахерона опутала эту землю. Вода вытекала из
богатых родников, рыба имелась в большом количестве, и окружающие город со всех сторон
холмы создавали все условия для его легкой защиты.
Когда Шамар стал городом, еще не было государства под названием Аквилония. Тогда
он нуждался во всей предоставленной природой обороноспособности, и любых средствах,
гарантирующих сохранность. Трижды его осаждали войска Офира, дважды – Немедии.
