Разбойник, потеряв равновесие, упал. Меч киммерийца не предназначался для уколов. Но он
был слишком острым для того, чтобы, свободно пройдя сквозь плоть, застрять в досках
палубы.
При таком обстоятельстве, Конан остался только с кинжалом против двух
фехтовальщиков. Пришлось отступать. Пятясь, он приметил бочонок с водой, привязанный к
палубе канатом. Одним ударом разрубив веревку, варвар развернул бочонок к себе и резким
толчком заставил его катиться в сторону двух речных разбойников. Один из них не смог
увернуться и запрыгал, подняв отдавленную ногу. Его, сотрясающие воздух, вопли оборвал
моряк сокрушительным ударом по черепу.
Последний пират кинулся на Конана с яростью берсерк и… и полностью презрев
всякую осторожность. Он не заметил, как варвар подобрал упавший обод от бочки.
Железный обод встретился с мечом, высекая искры, а нападавший взвыл, поскольку кинжал
киммерийца глубоко погрузился в его живот, найдя щель в старой кирасе.
Сейчас Конан мог увидеть, что освещенная палуба почти полностью освободилась от
живых пиратов. Некоторые из них предпочли перелезали или перепрыгнуть через борт,
спасая свои жизни. Конан побежал к бочонку, поднял его и направился к борту, где в
непосредственной близости в воде покачивалась большая шлюпка.
Был ли бочонок пуст, или нет - не понял даже сам киммериец. Но, тем не менее, был он
достаточно тяжелым, чтобы проломить днище лодки. Почти расколотое на две части,
пиратское судно теперь дрейфовало вдаль с облепившими его выжившими разбойниками.
дрейфовало далеко, с выжившей, облепившей его командой. Еще одно уцелевшее каноэ
трусливо уносились прочь. Такое поспешное бегство пиратов не могло не успокоить моряков
и не вернуть им присутствие духа.
Человек с опрятной седой бородой и бегающим взглядом, едва достигающий плеча
киммерийца, подошел к Конану.
— Большое спасибо, друг. Ты проявил себя достойно. Как тебя называть?
— Селлус, — кратко представился ему варвар.
Казалось, этот человек не был способен продать офирцам спасителя своего судна и
самой жизни. Правда, тысяча золотых корон могла поколебать рассудок самого мудрого из
людей больше, чем выпитое пиво или вино.
— Твоя внешность выдает северянина.
— Я это не отрицаю, — пожал плечами Конан. — А ты являешься капитаном?
— Нет, капитан лежит мертвый со стрелой в горле. Я – левит из Мессантии, владелец
«Сирдиса». Ты мне понравился, и я могу вознаградить тебя.
— Я бы не отказался без помех добраться до Шамара, — сказал Конан. — Что же
касается чего-то большего… Я сражался с пиратами, встав на сторону справедливости и
12
закона. Ты в силах сам оценить мои заслуги, и я приму суждение честного человека.
Глаза купца изучали варвара. Киммериец подозревал, что торговец был тем, кто знал,
как сберечь лишнюю монету, и его слова не требуют дополнительного подтверждения.
Улыбка кривила его губы, поскольку он думал о том, как бы торгаш изумился, узнав
что его спаситель начал свою жизнь на землях Хайбории, в качестве вора в Заморе. Может
быть, не самый успешный из воров, он, тем не менее, проявил благоразумие не выступить
заодно с пиратами. Что в результате и привело к нынешней ситуации.
— Клянусь честью, ты отправишься с нами! И притом в лучшей имеющейся свободной
каюте. Также кошелек у тебя немного потяжелеет. Таким образом, по достижению Шамара
твой желудок не будет страдать от голода.
