повернулся, чтобы восхититься ею, поскольку любой зрячий человек поступил бы
аналогично.
— Я не цепляюсь, — добавила Лисинкa с достоинством. — Но я почти забыла, что
совместное пребывание в мехах бывает теплее, нежели сон в одиночку. Вернись и согрей
меня прежде, чем мы окунемся в бурные события нового дня.
Мужчина и женщина согревались так долго, что к тому моменту, когда Конан решил
вставать, ураган накрыл почти все пространство вокруг цитадели. Северянин послал весть
патрульным, которых собирался возглавить для более тщательного исследования
окрестностей. Они отбыли бы по завершению бури, но не сейчас, когда ветер мог смести их с
утесов или замаскировать подход врагов.
Не имея иных обязанностей, Конан и Лисинкa продолжали согревать друг друга опять и
опять. После они лежали удовлетворенные до тех пор, пока сердитый вой ветра не
превратился в отдаленное, невнятное бормотание.
Наконец, когда оба поднялись на ноги, Конан вспомнил, как в прошлом встречал утро
подобным образом. Воспоминание оказалось не столь приятным, поскольку было связано с
предводительницей пиратов - Белит. Однако киммериец не испытывал никакого желания
освобождаться от своих воспоминаний, даже безрадостных. Ведь это означало бы забвение
Бeлит в целом. Лисинка действительно имела много общего с покойной королевой Черного
Побережья, будучи таким же также гибким, смертоносным и молчаливым вождем отряда
головорезов. Только другой цвет кожи и холодные синие глаза говорили о том, что истоки ее
крови берут начало на севере, а не в землях Шема, как у Бeлит.
Все это могло иметь глубокий смысл, а могло и вообще ничего не означать. Так или
иначе, но Конан должен был осуществить дневную разведку и, возможно, обнаружить то, что
не заметили ввиду отсутствия солнечного света. Казалось, что Гролин покинул эту
местность, хотя мог просто ловко скрываться. К тому же оставалась вероятность, что другие
разбойничьи шайки, привлеченные шумом в цитадели и надеющиеся на легкую наживу,
блуждают где-то рядом.
В намерения Конана не входило предоставить им шанс поймать в западню даже горстку
его людей. По следу Гролина они с Лисинкой обязаны повести крепкую группу.
* * *
Компанию Конану составили воины, выбранные за навыки в стрельбе из лука или в
метании копья, острые глаза, и крепкие ноги. Из двенадцати разведчиков восемь являлись
людьми Лисинки, тогда как Смотрители Танзы смогли выделить всего четверых. Зато среди
Смотрителей нашелся один, который превосходил остротой зрения любого бойца в обоих
отрядов.
Этот воин по имени Даталас был более наблюдательным, чем Деревенские Братья, а
может быть и сам Конан. Большую часть своего опыта он приобрел, карабкаясь по стенам к
окнам красавиц и спускаясь снова вниз, чтобы остаться незамеченным для ревнивых мужей.
64
Но, по его словам, те времена давно ушли.
Именно Даталас первым заметил приближающийся караван. Отослав людей в укрытие,
Конан остался наблюдать. По мере приближения каравана, в киммерийце росла уверенность,
что Гролина там нет. Даже при соблюдении самой тщательной маскировки, самозванный
хозяин Танзы вряд ли решился бы прогуляться до своей старой цитадели при свете дня,
обремененный двумя десятками с лишним вьючных животных.
— Некий караван, никогда не слыхавший про местных разбойников? — спросил
Даталас. Его тон выдавал удивление. Он не мог поверить, что такие беспечные люди до сих
пор живы и дышат.
