командиром. Он стал на путь воина в пятнадцать лет и капитаном – в неполные двадцать,
приняв участие в сражениях в таком количеств королевств, в каком его ровесники едва ли
успели просто побывать. Но не каждый толстый кошелек ждал, чтобы его срезали, и не все
отряды наемников искали толкового капитана. Например, офирцы больше беспокоились о
награде за голову варвара, назначенной королем Морантесом. И действительно, тысячи
золотых корон вполне достаточно, чтобы обеспечить безбедную жизнь любого человека!
Таким образом, если кто-то, неважно мертвый или живой, представляет определенную
ценность, то самым благоразумным для него остается поискать удачу на более зеленых
пастбищах других земель.
Самая короткая дорога из Офира привела к Тайбору на территории Аквилонии. В
королевство, наиболее могущественное из всех в Хайбории. С богатыми угодьями, с армией,
имеющей возможность заглотить все враждующие баронские группировки Офира, как
лягушка заглатывает летящую мимо стрекозу. Никакой офирец, пылающий праведным
гневом, не решился бы преследовать здесь Конана. И никакой офирский самоуверенный
воитель не продержался бы долго против воинов Нумедидеса.
Конечно, в спокойном государстве воина могла ждать скудная пожива, однако Конану
долго выбирать не приходилось. К тому же, казалось маловероятным, что на столь богатых
аквилонских землях не будет возможности применить острый глаз и быстрый клинок. Ведь
даже в среде торговых домов Аргоса хватало интриг для того, чтобы меч киммерийца
доставил золото в его кошелек. Более того, ходили слухи, что власть Нумедидеса ослабла.
Длительные оргии значили больше, чем обязанность управления страной. Такой путь,
безусловно, приводил к потерям. Когда королевский лев становился слабым, вассалы часто
превращались в волков.
Конан наблюдал подобное в дюжине земель и умудрялся извлекать из такой ситуации
хорошую прибыль. В Аквилонии же было возможно заработать честную монету, даже
торгуя изделиями его отца – кузнеца. Вот только если бы он был жив!
Но, во-первых, предстояло еще пересечь Тайбор, незаметно для врагов с обеих сторон.
Это подразумевало использование лодки. Конечно, сила и выносливость позволили бы
7
варвару переправиться вплавь, однако вода подвергала коррозии самое лучшее оружие, а
изготовление плота грозило отнять слишком много времени.
Правда, лодки не росли на деревьях вдоль Тайбора, как апельсины в саду вельможи из
Замбулы. Там, где сейчас находился Конан, берег был свободен от плавательных средств и
почти не имел признаков человеческого жилья.
Киммериец выскользнул из своего потайного места и начал рыскать вдоль берега, как
лев, охотящийся на косулю - самца на равнинах Стигии. Только самый опытный
наблюдатель, возможно, увидел или услышал бы его, на расстоянии большем, чем пять
ударов сердца. И варвар был способен покрыть эту дистанцию прежде, чем большинство
мужчин смогло бы достать оружие.
Облака скрыли звезды и луну, но Конан видел ночью также как ясным днем, словно
дикая кошка. Выглянув пару раз, луна посеребрила гладь Тайбора. Найдя ближайшее
укрытие, варвар изучал окрестности, высматривая возможных преследователей.
За время, чтобы достичь ближайшей деревне, человек мог бы опустошить кувшин
хорошего вина. Кто-то из местных жителей едва ли находился вблизи границы нынешним
вечером. Что же касалось тех, кто искал награды за кровь Конана, то последняя такая группа,
с которой он столкнулся, теперь кормила воронов в двух днях пути к югу. К тому времени,
пока их обнаружат, киммериец будет уже в Аквилонии.
Но, как выяснилось, высматривал не он один. В третий раз, когда луна вышла, Конану
показалось, что нечто черное отделилось от берега, и оно не выглядело как ствол упавшего
