— Оставь свои шутки, колдун. Если ты прибыл для серьезного разговора, то говори. В
противном случае оставь меня в покое и дай выспаться.
Чудовищная утроба сжалась до размера большой дыни. Гролин увидел, что она
принадлежала реальному существу - змее длиной в двадцать шагов, покрытой глянцевыми
черными чешуйками, с двумя парами мускулистых кожистых крыльев.
Тварь дважды зашипела и спрятала жало. Когда клыки исчезли, вытянутое лицо
волшебника появилось на месте змеиной морды. Оно не выражало никаких эмоций.
— Так мы будем беседовать? — прошептал Гролин.
— Кратко, как ты того желал, — ответил колдун.
Если б человеческие слова были пригодны для описания порождения магии, то барон
отметил бы, что вид чернокнижника казался неприятным.
— Враги подобрались к Душе Taнзa ближе, чем мы, — произнес он. — Я попытался
отогнать их, но не смог остановить. Теперь некоторые уже вошли в Гору Черепа.
— Если одним из врагов, которых ты пробовал остановить, был тот киммериец, то меня
не удивляет, что он не остановился и не спасся бегством. Этого человека можно убить, но
никак нельзя запугать. Кстати, поэтому я не стремлюсь сделать его Богом Смерти Taнзы. Ты,
вероятно, мечтаешь обладать магическими силами. А вот варвар – нет.
Гролин про себя отметил, что не особенно оскорблен только что услышанным. По его
мнению, кандидатура Конана не подходила и по другим причинам. Действительно многие
северяне сторонились даже белой магии, а этот, кроме того, станет еще защищать Лисинку.
Таким образом, варвар неотвратимо и неумолимо будет преследовать Гролина, и ничто не
спасет барона, кроме превращения его в Бога Смерти.
— Мы отправимся на поиски прямо сейчас, или подождем до утра? — спросил он,
приподнявшись на одном локте.
— Ты очень самоуверен, Гролин. Без моего руководства ты будешь слишком долго
искать Гору Черепа.
— Однако до встречи со мной ты почему-то не нашел человека, готового стать Богом
Смерти. А без моих людей я с тобой не пойду. И я не собираюсь утомлять себя дракой ни с
киммерийцем, ни с любыми другими противниками, с целью проверить их запас прочности,
не говоря уж об умении врага владеть мечом.
Гролина в тот момент не волновало, что подобная дерзость может стать для него
смертным приговором. Он и его воины скорее умерли бы, нежели пошли бы в ночь навстречу
неведомому.
Лицо волшебника на мгновение озарилось оттенками янтаря так ярко, что Гролин
заморгал, а затем обернулся, проверяя, не разбужен и не потревожен ли кто-то из его воинов.
К счастью, ни один даже не шевельнулся.
«Прекрасно» — голос мага звучал теперь в его голове. — «Поступай по своему
усмотрению. Только не советую злоупотреблять моим к тебе расположением».
Лицо исчезло. Змея начала подниматься вертикально, пока большая часть ее туловища
не сравнялось по высоте с ближайшим деревом. Две пары крыльев хлопнули несколько раз,
и, со свистом порванного паруса, существо взлетело к небесам..
— Мой господин! — встревожено крикнул часовой. — Неужели сейчас в лагере был
медведь?
— Вряд ли, — откликнулся Гролин. — Я тоже заметил какое-то движение, но думаю,
74
что это лишь игра света и тени.
— Да, господин.
Как всегда, человек казался согласным повиноваться, а не верить. Барон спрашивал
себя: сколько ему еще отведено времени на ложь о чародее, пока воины окончательно не
разуверятся в своем предводителе?
